На этот раз — это точно конец
Шрифт:
— Стоп! С ключом все понятно, а кто наследство-то оставил? — проявила я несвойственное мне любопытство.
— Да, да, просим! — поддержала меня Лариска и, словно ребенок, захлопала в ладоши.
Я перехватила нежный взгляд Ильи, предназначенный Лариске. «О, да тут, кажется, пахнет любовью!»
— Девчонки, это грустная история, я расскажу коротко по дороге, мне еще придется во всем разобраться.
Мы, заинтригованные ответом Шумахера, покорно последовали к кабриолету. По пути к банку Илья рассказал, что наследство оставил родной брат его деда, про существование которого он услышал сегодня впервые во время чтения завещания.
— Не поняла, что значит «сегодня»? — спросила Лариска.
— А то и значит, что никогда в нашей семье никто не упоминал о том, что у деда был родной брат.
— Странно! Значит, ты стоишь на пороге раскрытия семейной тайны, — предположила я.
— Согласен. Огорчает одно обстоятельство: мой дед уже в таком взрослом возрасте, когда любая новость может стать последней, вызвав сердечные переживания. Даже не знаю, как поступить.
Мы промолчали. Илья посмотрел на нас и весело подмигнул.
— Не будем предаваться ненужной грусти, тем более я очень надеюсь на помощь двух умнейших девушек!
— Это мы завсегда! Как не помочь хорошему человеку! — оживилась Лариска.
— Хорошему — и только? — пристально посмотрев на нее, спросил Илья.
Она сделала вид, что не расслышала вопрос за дорожным шумом. Мне-то было понятно, почему она вела себя таким образом: горький опыт несостоявшейся свадьбы научил ее не торопить события в отношениях с мужским полом.
— Приехали! Вам придется немного погулять, в банк вас не пустят.
— Дорогой, нам есть чем заняться, иди за своими миллионами, — жеманно произнесла Лариска.
Здание банка на Кузнецком Мосту впечатляло. В моей голове никак не укладывалось: ну как, не имея современной строительной техники и много другого, строили на века?
— Светелкина, догадываюсь, о чем думаешь! Домик понравился?
— В точку!
— Ну так не удивительно, не Вася Пупкин проект сделал, а Эйбушитц!
Я удивленно посмотрела на Лариску, пытаясь понять, когда она успела проявить интерес к изучению архитектуры Москвы.
— Не томи себе голову, проезжали как-то мимо с папиком, он и просветил! А память у меня отличная! — предугадав вопрос, ответила она.
Кузнецкий Мост — улица моды и дизайна с запахом свежесваренного кофе, перемешанным с ароматами изысканных духов. Нам не пришлось томиться в ожидании Шумахера: мы успели посетить несколько бутиков брендовой одежды, где Лариске немедленно пришла мысль сменить мой гардероб. У нее был отличный вкус и чувство стиля, поэтому я просто купила все, что она мне подобрала.
— Представляю, как завтра мужики в офисе обалдеют, увидев тебя.
— Ларис, я не могу это надеть, у нас дресс- код.
— Все равно идешь увольняться, так что наплевать на правила. Ты не передумала уходить?
— Нет.
— Я уверена, что Феликс тебя отговорит.
— После того как я вела себя в пятницу, не думаю.
— А как же Иван-дурак? Мне кажется, что тебе его будет не хватать.
— Вот еще! Пусть веселит Эллочку – людоедочку. И вообще после того, что он сделал…
— Я не думаю, что это он сделал.
Позвонил Илья, и мы поторопились к машине.
— Ну что, где наследство? Мне страшно интересно! — задала вопрос Лариска, как только мы подошли.
— Вот! — мужчина наклонился и взял с кресла коричневый кожаный кейс.
— И что там?
Лариска сгорала от любопытства, я скромно помалкивала.
— Разные документы, которые необходимо будет детально изучить, золотой медальон, пачка перетянутых бечевкой писем и свидетельство о праве собственности родовую усадьбу.
— Ничего себе!
— А что за письма? — спросила я.
— Я не читал, пожелтевшие конверты без адреса, подписанные какой-то Леле…
— Как интересно, — проронила я.
— Маш, честно говоря, я хотел тебя попросить прочитать их и рассказать потом мне.
— Светелкина, не отказывай человеку!
— Я с огромным удовольствием, мне не трудно.
Илья открыл кейс и отдал мне толстую пачку писем, на которых размашистым мужским почерком было написано: «Единственной моей, Леле…» От писем веяло грустью и тайной.
Сославшись на усталость и жару, я попросила Илью отвезти меня домой. Лариска сначала запротестовала, но, взглянув на меня и вспомнив про мою бессонную ночь, смирилась.
Дома, я быстро приняла душ, поставила на беззвучку телефон и, усевшись поудобнее на софе, развязала бечевку на письмах. Получив свободу, пачка писем рассыпалась веером, и я достала из конверта листок…
«Дорогая, любимая Леля, моя Лелечка! Кажется, это последнее письмо, которое я тебе пишу… Болезнь за последние месяцы сделала свое подлое дело и практически лишила меня сил, и все же я пишу, в надежде, что когда-нибудь ты прочтешь эти письма. Их немного, всего пятьдесят. Ровно столько писем, сколько лет я прожил без тебя…»
Глава 19
Насыщенные выходные сменились понедельником-трудягой.
С утра я сварила крепкий кофе, чтобы взбодриться и набраться храбрости для разговора с Феликсом. На душе было препротивненько: вот так, из-за безобразной шутки Ивана-дурака, я лишаюсь любимой работы и умного руководителя. Отпивая кофе маленькими глотками, я наслаждалась вкусом и ароматом напитка и прокручивала в голове сценарий беседы с Феликсом о предстоящем увольнении. Ничто не нарушало тишины в квартире, кроме настенных часов, подаренных бабулей, и идеально вписавшихся в новый интерьер. Эти часы я полюбила с детства: было в них что-то мистическое и притягательное. Вот и сейчас я завороженно смотрела на поблескивающую золотом стрелку. «Бом, бом!» Мелодичный бой часов напомнил: мне пора.