На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале
Шрифт:
Тем не менее вопреки неприятельскому сопротивлению задача была выполнена, Тайпалеен-йоки форсирована и понтонная переправа наведена. Через день, скрупулезно подсчитывая оставшееся невредимым имущество, писарь 1-го отдельного саперного батальона запишет: «Из сорока лодок, имевшихся на двух переправах, отобрано пригодных пять, остальные оказались разбитыми» [17] .
Дальнейшей целью советских войск стала проблема закрепления на захваченном плацдарме, а их противнику соответственно задача этот плацдарм ликвидировать. Несмотря на темное время суток, вся местность вокруг переправы была освещена — отступивший противник поджег крестьянские сараи. Трещащий огонь деревянных строений озарял передвигающихся короткими перебежками группы красноармейцев 19-го полка с винтовками наперевес, пытающихся пробиться к темному лесу в полукилометре
17
РГВА. Ф. 34980, Оп. 13, Дело № 484.
В штабе финской 10-й пехотной дивизии тревожные вести об удачном прорыве русских вызвали страх потерять всю линию обороны. Неизвестно, всерьез ли Кауппила считал, что положение еще можно восстановить, или это была попытка показать вышестоящим начальникам, что оборона не сидит сложа руки, но в тот же день в 18.00 на передовую для противодействия противнику были направлены два батальона 30-го пехотного полка. Контратака первого батальона началась в пять утра на следующий день, 7 декабря. Второй батальон безнадежно опоздал, и его атака была предпринята вообще в час дня.
Обе контратаки оказались на редкость неудачными. Во-первых, распыленные силы финнов не соответствовали той группировке, которую успел сконцентрировать на полуострове 19-й стрелковый полк РККА. Во вторых, боевое охранение полка не спало, и финнам не удалось применить фактор внезапности.
Резервист из 3-й роты 30-го полка Лаури Котилайнен так вспоминал свой первый бой у деревни Кирвесмяки: «Мы начали продвигаться, но по нам был открыт яростный огонь. Наша атака с фланга захлебнулась, а мы надеялись, что оттуда нас поддержат огнем. Осветительные ракеты чертовски слепили глаза. Когда мы достигли кричащих на финском языке фигур, прапорщик Тойвонен послал разведку выяснить обстановку. По радиостанции донеслось на финском: „Здесь наши“. Мы продолжили подход к позициям противника. Наша рота должна была ударить с правого фланга, сконцентрировавшись на самом его краю. Расположенная посередине вторая рота наткнулась на сопротивление и существенно замедлила свое продвижение. Мы продолжали двигаться вперед. Направление атаки сместилось, и к нашей досаде, сообщения об окружающей нас ситуации мы не получили. Внезапно с края леса по нам был открыт огонь. Мы приникли к земле и стали пытаться отвечать на выстрелы. Край леса затих, но теперь яростный огонь открылся с расположенного справа поля. Мы изменили направление атаки и попытались окружить стреляющих. Это было безнадежно. Противник появился со всех сторон, и мы сами чуть не оказались в окружении. Поле было усеяно вражескими ячейками. Мы услышали приказ отходить из зоны обстрела. Это было мудрое решение, так как атаковать окопавшихся солдат без гранат было бы безумием.
Заметив наш отход, противник стал контратаковать. Унтер-офицер Маннинен и я остались прикрывать отходящих, и хотя мы стреляли по массе солдат противника, задержать их все-таки не смогли. Противник накопил в Коуккуниеми такие силы, что весь наш батальон надо было бросать против его пехоты и танков» [18] .
Таким образом, продвинувшись от основной оборонительной линии на километр по направлению к южной оконечности Коуккуниеми, финские группы наткнулись на яростное сопротивление советских солдат и были вынуждены отступить. Красноармейцы заняли все уцелевшие и полуразрушенные постройки, превратив их в огневые точки. В результате этой контратаки финны потеряли около тридцати человек убитыми и сорока ранеными, что для первого дня боевых действий в этом районе для них оказалось не просто ощутимо, но вообще явилось серьезным потрясением. Кроме того, наиболее неприятной вещью для обороняющихся стало то, что большая часть погибших остались на территории, занятой противником, что делало невозможным ни точно подсчитать потери, ни отпеть и отправить тела в последний путь на родину. Через несколько часов после первой стычки в бой был направлен прибывший с опозданием второй батальон 30-го полка, который тоже откатился назад с потерями.
18
K"ah"onen U.Voittamattomat Pataljoonat. «AV-TAITTO KY», Vantaa 1997.
Оперативная обстановка показывала, что преодоление водной преграды частями советской армии
Из сутолоки и неразберихи первого масштабного соприкосновения противоборствующих сторон в штабе комкора Грендаля стали вырисовываться первые наброски оборонительной линии противника. Она перерезала выступ Коуккуниеми у основания, и переправа через реку совсем не означала ее прорыв. По-прежнему Мерецков и Яковлев считали, что во всей обороне финнов важную роль играет «крепость» — «Улицкий шанец», о котором имелись сведения в советских источниках. Ни тот, ни другой, ни остальные командиры Красной армии в глаза не видели этой крепости, строя свои предположения исключительно из-за деятельности финской батареи «Каарнайоки», чьи снаряды прилетали примерно с того направления.
Несмотря на то, что в одном месте через реку уже была сооружена наплавная переправа, 7 декабря в месте форсирования 222-го полка еще продолжались попытки переброски последнего батальона, оставшегося в тылу. По записям журнала боевых действий: «В 12.00 подошел к переправе 1-й батальон и был встречен сильным ружейно-пулеметным огнем противника… Часть батальона была переправлена под сильным огнем противника понеся большие потери. Командир полка тов. Борисов отдал приказ переправу прекратить, оставшимся подразделениям и части 1-го батальона ночью пойти в обход на переправу 19-го СП» [19] .
19
РГВА. Ф. 34980, Оп. 12c, Дело № 384.
Как уже говорилось, в месте неудачной выброски 15-го стрелкового полка на второй день боев командиры пытались организовать ликвидацию плацдарма и эвакуацию оставшихся в живых и раненых на свой берег… В течение ночи бойцы отражали финские контратаки, и в конце концов «лес Пярсинена» был окончательно оставлен красноармейцами.
На второй день боев на Тайпале, наспех обработав первые донесения о характере обороны, командование Правой группы 7-й армии РККА подвело неутешительные итоги. 15-й полк сумел переправить в районе финского парома только две стрелковые роты. Остальные подразделения полка под огнем противника даже не сумели спустить свои переправочные средства. 222-й полк на своем участке смог переправить только пять рот. Не успевшие переправиться роты залегли на берегу под огнем финнов. 19-й стрелковый, самый удачливый и «пробивной», сумел создать плацдарм на вражеской территории и к седьмому декабря значительно его расширить. Успех успехом, но потери первого дня форсирования реки были близки к катастрофическим. Ударный 19-й полк, мужественно сражавшийся и отстоявший плацдарм в Коуккуниеми, необходимо было менять — после дня и ночи боев полк практически перестал существовать в том виде, как ему это предписывается штатным расписанием. А все остальные части плюс подтянувшуюся 150-ю дивизию необходимо было отправить на другой берег по единственному наведенному 6-м понтонным батальоном мосту.
Как только пришло известие о готовности моста к приему частей, к нему были направлены оставшиеся роты 15-го и 222-го полков. Туда же были направлены подразделения еще не успевшего окунуться в боевые действия 212-го полка 49-й дивизии со своим танковым батальоном. За ними в очередь на переправу выстроилась 150-я стрелковая дивизия с тремя своими полками. По узкому понтону в Коуккуниеми необходимо было переправить всех — колонны грузовиков с боеприпасами, гужевые повозки с походными кухнями, нагруженных войсковым имуществом солдат, командиров со своими штабами, артиллерию, приданные дивизиям танки, словом все, из чего состоит полноценная войсковая часть.
Все это вызвало огромную пробку на пути к переправе, снизив темп продвижения частей всего от ста до двухсот метров в час.
Полуостров Коуккуниеми словно гигантский пылесос втягивал в себя войска РККА через узкую, подверженную артиллерийскому обстрелу горловину наведенной переправы. Поток людей и техники без остановки, медленно двигался в течение трех дней. И все три дня в колонну, состоящую из частей трех дивизий, падали снаряды, убивая и калеча людей и лошадей, уничтожая технику и имущество.