На фронтах третьей мировой войны. Война радаров

Пантелеев Юрий Александрович

Последнюю попытку выяснить позицию военных по «Стреле» Георгий предпринял вскоре после Небит-Дага и Балхаша. В штабе ПВО страны Георгий заглянул к новому главному инженеру радиотехнических войск ПВО, бывшему горьковчанину. Он недавно сменил своего предшественника, проводившего испытания комплекса в Небит-Даге. «Ну, что ж, Валера, будем встраивать „Стрелу“?» — обратился к нему Георгий. Они были знакомы еще по его службе в горьковской дивизии ПВО. «Да ты понимаешь, вот ты говоришь, что она хорошая, а другие разработчики говорят, что плохая…» — «Так ты разберись!» — «Ну, как же я разберусь, если разработчики сомневаются?» — «Ну, уж извини! Тогда зачем ты сел в это кресло? Вот дождешься, прилетит какой-нибудь хмырь из Ирана и сядет на Красной площади!» И уехал Георгий дальше, в Запорожье. Основанием для такой беседы был перелет через южную границу страны, случившийся недавно.

На

обратном пути в Москве, зайдя в головной институт, Георгий услышал шепоток: «Слышал? Сел! На Красной площади! Маленький самолет, чужой!» Георгий не на шутку встревожился. — «Из Ирана?!» — «Нет, из Финляндии!» Ну, слава богу, что не с юга! А то ведь не оправдаешься, откуда узнал, почему не предупредил… Вот такая случилась история. Немецкий мальчик Руст, умело пилотируя небольшой самолетик, прошел через наше сплошное поле ПВО с северных границ до самого сердца страны. Да, полет был выполнен грамотно. Да, на такие цели ПВО, вроде бы, не было настроено. Да, Московский округ в мирное время не дежурит, бережет ресурс РЛС. Да, самолетик, как потом Георгию рассказывали офицеры, летел над железной дорогой Москва — Ленинград, маскируясь под поезда. Да, перед пересечением границы Московского округа его вели, но побоялись поднимать Московский округ по тревоге. Перед пересечением границы округа, по рассказам офицеров, самолетик выбросил облачко пассивных помех, а сам резко снизился, выйдя из зоны обнаружения и войдя в зону местных предметов. Никто не спорит, что проводка этой цели была неуверенной, иначе таких неуверенных действий не было бы. Ведь были нарушены все инструкции, действовавшие в ПВО.

В 2005-м году российское телевидение показало полудокументальный фильм про этот полет. Интересно, что постаревший человек, не сильно похожий на юного Руста, многое рассказывал совсем не так, как говорилось Рустом раньше, в 1987-м году. Многое, многое из той истории не разгадано и до сих пор! Не известно, кто заплатил за оснащение этой провокации? Зачем нужен был Русту такой серьезный риск, ради чего? Кто обещал ему покрыть последующие убытки? Откуда взялось масляное пятно на поверхности Балтийского моря в той точке, откуда Руст, резко снизившись, изменил заявленный маршрут и вместо Швеции направился в СССР? Ведь его полет отслеживали не только наши, но и финские средства контроля за воздушным пространством, и они настойчиво искали пропавший с экранов самолет. Тем не менее, нарушителя видели наши истребители, поднятые на перехват. Но после гибели южнокорейского боинга, вину за которую правительство страны взяло на себя, применить оружие по пассажирскому самолету никто не решился, а вынудить его к посадке скоростные МИГи не могли…

Успокоил Георгия начальник отделения радиолокации в головном над головными радиотехническом институте. Был в Москве создан такой самый ведущий институт, возглавлял который аж сын главного идеолога партии. Начальник отделения был к тому же и секретарем парткома института. Он хорошо относился к Георгию, всегда внимательно выслушивал и давал дельные советы. Так вот, в конце эпопеи со «Стрелой» он сказал: «Не огорчайся, Георгий! Пусть не удалось встроить „Стрелу“ во все наши РЛС. Зато все разработчики сделали сами подобную аппаратуру!»

Да, «Стрела» уже не была последним словом техники. В других КБ и НИИ шли интенсивные разработки новых систем защиты. И все они теперь были цифровые!

Телега{ Говорят, так осваивался первый зенитно-ракетный комплекс. Так осваивалось и многое другое. Автор поэмы неизвестен.}

(Народная поэма)

Десять лет назад, иль год, Близко, далеко ли, Но стоял один завод Во широком поле. Выпускал он утюги, Погремушки деткам, Мыло, гвозди, сапоги, Рукава к жилеткам. Удовлетворял он спрос Всякий. Между нами Занимался он всерьез Только хомутами. Все имел завод в себе: ППО и стражу, ОГТ, АХО,

КБ, Ну, и бриз туда же. И для оправданья всех Выше перечтенных Был на всякий случай цех В штатах утвержденный. Ну, а чтобы в этом всем Чувствовалась сила, Многоштатное при том Руководство было. и делилося оно (это ль не печально) на, как встарь заведено, местных и центральных. Местный — это значит тут. Главк — тот в центре! Сила! «Главтелега», «Главхомут», Или «Главкобыла». Подчинялся наш завод Всем трем главкам сразу. Впрочем, подоспел черед Приступать к рассказу. Есть звонки, которых ждут. Есть не ждут которых: Поболтают пять минут И забудут скоро. Есть звонки, наоборот, Из разряда вечных — День рабочий напролет О делах сердечных. Есть звонки, как канитель, Как улыбка тещи, Как весенняя капель, Как синица в роще. Это был не тот звонок. Как мороз по коже! Он поднять из гроба мог, И угробить тоже. Трубку взял директор и Стал белее снега. Это вам не соловьи, Это «Главтелега». — «Как, Иван Кузьмич, дела?» — «Не извольте, в норме! Как заели удила, Бьемся до сих пор мы». — «Ну, бросай свои гужи, Выручай коллегу! Получай, брат, чертежи, Начинай телегу.» «Ты с заказчиком на ты». — «Кто ж он?» — «Главкобыла». — «Да, но мне на хомуты Не хватает силы!» — «Получай, брат, и конец! Ни к чему неверие. За неделю образец, Через месяц — серия. Не телега, а краса Чтоб изделье было, Все четыре колеса В комплексе с кобылой». В трубке щелкнуло, и вот, Словно встарь гудками, Огласился весь завод Новыми звонками. Подчиненные бегут, Совещанье скоро… Есть звонки, которых ждут, Есть — не ждут которых.