На грани анархии
Шрифт:
Ханна
День двадцать седьмой
Ханна привела группу из Фолл-Крика к дому. Она представила их Лиаму, который встретил гостей у входной двери с хмурым видом и наставленным на них стволом своей AR-15.
Он не встретил их тепло, но, по крайней мере, Ханна убедила его впустить их в дом.
Бишоп плакал от радости, когда держал Шарлотту на руках.
— Дети — это такой подарок, — проговорил он задыхающимся голосом.
Призрак кружил вокруг него,
Лиам выглядел таким же встревоженным. Ему не нравилось, когда в его убежище вторгались. Он не любил чужаков.
Но они не были чужаками для Ханны. Для Ханны они свои люди.
Никто не спросил, кто отец ребенка, но она видела вопросительные взгляды офицеров. Им не терпелось допросить ее, узнать, где она была и что с ней случилось.
— Это еще не все, — сказала Ханна тихо, но уверенно. Она подошла к двери в подвал. — Человек, который похитил меня пять лет назад. Его тело там, внизу. Вам стоит посмотреть на него.
Она открыла дверь. На них обрушился гнилостный смрад разлагающегося тела. Перес отшатнулась назад, сдерживая дыхание.
Ханна осталась на верху лестницы, пока Рейносо и Перес спускались вниз, прикрывая рты и кашляя от зловония. Призрак стоял рядом с ней, низко рыча.
Она не боялась спускаться в этот подвал. Просто ей это не нужно. Больше нет.
У основания лестницы Рейносо склонился над телом. Перес включила фонарик и осмотрела останки.
Ханна слышала их голоса как будто издалека.
— Где его горло? Посмотри на это, оно практически вырвано.
— Святой ад, — проговорила Перес. — Ты видишь это?
Рейносо посмотрел на Ханну, его лицо помрачнело.
— Вы знаете, кто это?
Она ничего не сказала, просто внимательно наблюдала за ним.
— Это Гэвин Пайк. Сын Розамонд Синклер.
— Я знаю.
— Суперинтендант будет вне себя, — проговорил Рейносо. — Она сойдет с ума из-за этого.
Перес выпрямилась. Она уставилась на Ханну с серьезным выражением лица.
— Кто его убил?
Прежде чем она успела открыть рот, Лиам заговорил у нее за спиной.
— Я.
Глава 29
Ноа
День двадцать седьмой
Прежде чем завершить рабочий день и отправиться к Квинн и Молли, чтобы забрать Майло, Ноа заглянул в приют в школьном спортзале, чтобы проверить, как обстоят дела.
Все выглядело так же удручающе, как он и помнил. Несколько сотен человек, теснящихся в слишком ограниченном пространстве, кроватки и спальные мешки, покрывающие пол, дети, бегающие вокруг, плачущие младенцы.
Он слышал ропот людей, все следили за ним, делая вид, что не сильно интересуются. Некоторые из горожан выглядели недовольными. Другие злыми или откровенно несчастными.
Их лица истончились, некоторые исхудали. Даже когда ополченцы кормили всех, никто не ел
— Как идут дела? — спросил Ноа у бывшего директора Аннет Кинг. Она вызвалась управлять приютом вместе с Шеном Ли, их детским медбратом.
— Идут, — ответила Аннет. Ей было около сорока лет, она выглядела измотанной и уставшей. Она не красилась. Ее серебристые волосы с короткой стрижкой все еще выглядели хорошо, в отличие от волос большинства людей в наши дни.
Она указала рукой за спину.
— Там небольшая группа бездельников. Вон там, в углу, угрюмая группа. Это как средняя школа, только со сварливыми взрослыми.
— Привет, шеф! — обратился Ли, подойдя к Ноа и Аннет. Слегка полноватый американец китайского происхождения в возрасте около тридцати лет, Ли был дружелюбным, общительным парнем и чертовски хорошим медбратом.
— Мы много трудились над тем, чтобы все включились в работу и прониклись ею, — сказала Аннет. — У всех сменный график, так что никто не торчит в туалете постоянно. Мы разделили их на команды, которые занимаются приготовлением пищи, уборкой, санитарией, вывозом мусора, уходом за детьми и образованием. Несколько человек остаются ответственными за определенную область без замены для обеспечения непрерывности и эффективности.
— Норман Клей — шеф-повар, поэтому он отвечает, например, за кухню. Рейчел — одна из моих лучших учителей. Она следит за тем, чтобы дети получали как минимум два часа занятий каждый день, а также занимались декоративно-прикладным искусством и играли на свежем воздухе. Некоторые родители действительно испытывают трудности. Мы стараемся, чтобы дети оставались как можно более здоровыми.
Ноа взглянул еще раз. При ближайшем рассмотрении он увидел, что три стола в углу завалены писчей бумагой, ножницами и клеем, а также разбросанными учебниками. Три человека подметали, а на кухне столовой слева от него несколько человек мыли огромную стопку посуды.
Аннетт поджала губы.
— Я думаю, нам нужно добавить какую-то новую учебную программу к основам математики, чтения, письма и естественных наук. Может быть, добыча пищи? Определение съедобных растений? Как разводить огонь? Боюсь, нам придется заново осваивать эти навыки. Всем нам.
Ли скорчил гримасу.
— Мы справимся. Это может длиться дольше, чем кому-то хочется, но, в конце концов, это временно. В следующем году в это время у нас снова будут Нетфликс и Фейсбук, и все вернется на круги своя.
Аннет нахмурилась, но не стала с ним спорить. Ноа тоже не хотелось. Он устал сообщать плохие новости.
— Я попросила Саттера достать несколько книг из местных библиотек, но он, кажется, не очень хочет этого делать. — Аннет посмотрела на Ноа, как бы взвешивая свои слова. — Такое ощущение, что они не хотят, чтобы мы что-то делали для себя.
— Они просто невероятно заняты, — сказал Ноа. — Наверняка у нас найдется несколько жителей, знающих старые порядки. Я знаю, что Молли разбирается в этом. Может быть, она захочет заглянуть к вам.