На грани безумия
Шрифт:
Дверь на выход находилась слева, на противоположной стороне церкви. Дверь, ведущая в помещения воскресной школы и другой выход, оказалась с их стороны, но им пришлось бы раскрыть себя, взобравшись на помост.
Если охранник сзади обернется… Если кто-то войдет в тот самый момент, когда они будут двигаться…
Так много «если».
Может быть, они могли бы продолжать притворяться мертвыми, пока эти безумцы наконец не уйдут, и кто-нибудь не придет их спасти. Может быть, Рэй и его шайка не вернутся сюда снова и не всадят пулю в
Так много «может быть».
В любом случае, они могут умереть. Любой из этих вариантов может оказаться неправильным выбором. Нужно принимать решение.
Нерешительность тоже можно назвать решением.
Квинн колебалась, сомневалась, спешка и отчаяние теснили ее грудь, мешали дышать.
«Ты должна оставить его, — прошептал голос в ее голове. — Он будет только сдерживать тебя. Возможно, из-за него тебя убьют».
Этот голос принадлежал не ей. Это был голос Октавии. Голос, который она презирала. Уродливый и эгоистичный. Но не всегда неправый.
Маленькая рука сжала ее руку. Она посмотрела вниз. Майло смотрел на нее, страх пронизывал все его тело. Но не только страх — в его глазах светилось доверие.
Майло Шеридан верил, что Квинн вытащит его отсюда живым. А ведь она всего лишь девочка-подросток, практически без оружия, без плана или запасного варианта, без чего-либо, кроме рогатки в кармане и собственного бешеного разума.
Она для него единственный шанс. Она отвечала за него.
Квинн не хотела этого. Огромная часть ее души мечтала просто развернуться, убежать и найти ближайший выход как можно быстрее, к черту Майло и ответственность. Позаботиться о себе. Спасти себя.
Это не эгоизм. Это чувство самосохранения. Самый древний инстинкт, известный человеку.
Октавия бы убежала. Октавия давно бы уже бросила мальчика. Черт, она бы принесла его в жертву, если бы думала, что это может спасти ее собственную шкуру.
И не только Майло. Квинн знала, что она предаст собственную дочь за гораздо меньшее, чем жизнь. Она уже сделала это. Ради нового блестящего бойфренда. Ради своего следующего шанса.
Ее мать бежала от ответственности, от обязательств, от семьи при каждом удобном случае. Если Квинн сделает это — если она оставит Майло Шеридана — она будет такой же плохой, как Октавия.
А этого она не хотела, не могла себе позволить.
Квинн останется с Майло. И она бы нашла девочек Бишопов и спасла их тоже, если бы смогла.
Она сжала руку Майло, наклонилась и прижалась ртом к его уху. Она рискнула прошептать.
— Если они придут, падай и притворись мертвым. Я отвлеку их. Помни, Мелкий, не смотри ни на что, кроме меня. Только на меня.
Он кивнул.
Она двинулась впереди него. Они ползли в одну шеренгу, почти не дыша, кровь стучала в ушах, ковер царапал ладони и колени.
«Двигайся, двигайся, двигайся». Мантра звучала в ее голове яркими огнями цвета крови, разлитой повсюду в этом помещении, крови,
Левым плечом она задела полку с гимнами, установленную в задней части скамьи.
Квинн и Майло замерли. Она напрягла слух, ожидая удивленного возгласа, ожидая автоматной очереди, которая покончит с ними здесь и сейчас.
Ничего. Ни звука из глубины здания.
Они продолжали ползти. Добрались до прохода у стены в конце ряда скамей и отправились вдоль стены по направлению к передней части. Каждое движение руки или колена выполнялось с особой осторожностью и точностью.
Что, если один из этих монстров подкрадывается к ним прямо сейчас, направив дуло на их открытые спины? Квинн повернулась, вывернув шею, чтобы оглянуться назад.
Ничего. Только голая стена. Витражные окна занавешены одеялами с дырами.
Они достигли конца скамей у входа. Прямо впереди возвышался помост с органом, кафедрой и огромным деревянным крестом.
Она остановилась. Майло приблизился к ней. За крышкой передней скамьи они ненадолго встали на четвереньки, тяжело дыша и прислушиваясь.
Пульс громом отдавался в ее голове. Каждый вдох раздавался оглушающе, как взрыв. Ужас свернулся в груди, ее внутренности словно вода.
Чтобы добраться до ступеней помоста, им предстояло преодолеть несколько открытых участков. Подняться по ступеням, пробежать по помосту, обогнуть орган и горшечное растение и попасть в зал, скрытый за ним.
Просто несколько секунд.
Один взгляд назад, и парень в маске увидит их и поднимет тревогу. Это все, что нужно. Один звук. Один неверный шаг.
«Не думай об этом. Просто двигайтесь».
Их глаза встретились. Она подняла палец. «Раз, два, три».
Толкнув Майло перед собой, она вцепилась в его потную, блестящую от крови руку, они пригнулись и бросились через широкий проход к помосту. Согнувшись вдвое и не высовываясь, пересекли помост, уворачиваясь от растений в горшках, изуродованных тел — «не смотри, не смотри, не смотри».
Обогнув орган и прижавшись к стене, они добрались до задней стенки, затем пробежали по короткому коридору и остановились перед закрытой дверью.
Ее разум кричал, чтобы она распахнула дверь и продолжала бежать, но любой звук выдал бы их. Квинн заставила себя повернуть ручку и мучительно медленно открыла дверь.
Она затаила дыхание. «Не скрипите, дурацкие петли. Не скрипите».
Не скрипнули.
Майло скользнул вперед, как окровавленный призрак. Она последовала за ним и тихо закрыла за собой дверь, поморщившись от слабого щелчка.
Ноги подкосились. Квинн прислонилась к двери, пытаясь успокоиться и отдышаться.
Они выбрались из зала церкви, но все еще оставались в ловушке внутри здания, где находились по меньшей мере пять безумцев в масках, вооруженных автоматическим оружием. Одним из них был Рэй Шульц. Возможно, среди нападавших была ее собственная мать.