На грани безумия
Шрифт:
— Я убью Аттикуса Бишопа! Он труп! — выругался Рэй. — Эти набожные засранцы крадут еду у хороших, честных обычных людей вроде нас, а потом раздают ее так, будто они боги! Как будто у них есть на это право по сравнению с нами!
— У них есть не только еда, — тихо сказал мужчина. — У них есть золото.
Рэй уставился на него так, словно тот нес чепуху.
— Золото.
— Да, золото. Золотая валюта останется даже после того, как бумажные деньги станут бесполезными, как это происходит сейчас. У них есть по крайней мере двадцать золотых слитков стоимостью от тридцати до сорока
У Октавии пересохло во рту. Кровь жадно бурлила в ее жилах. Она могла себе это представить. О да, она могла. Они с Рэем могли бы выкупить такой запас, какого у них никогда не было, чтобы хватило на месяцы. Даже годы.
— Где? — спросил Билли.
— Где-то в церкви. В сейфе. Это вся информация, которая у меня есть. Но я получил сообщение, что они собираются переместить его в более безопасное место. Сейчас самое время нанести удар.
Мужчина развел руки в перчатках.
— Как вы понимаете, я не могу сформировать команду и сам нанести удар. Как погляжу, мы можем помочь друг другу. Если вы… выберетесь… из этой антикварной клетки с ее ржавеющим, ненадежным замком, и, если найдете сейф и заберёте его содержимое, думаю, будете иметь право на шестьдесят процентов вознаграждения, чтобы разделить его между собой.
— Девяносто процентов, — заявил Билли. — Десять процентов вознаграждения за находку для вас.
— Семьдесят процентов, — отозвался мужчина.
— Восемьдесят, — откликнулся Рэй, — и по рукам.
— Договорились, — согласился мужчина.
— Черт, я бы сделал это и бесплатно. — Рэй рассмеялся, уродливый, злобный звук отразился от сырых каменных стен. — Этого пастора ждет расплата. Такая расплата, какой еще никому не доводилось видеть.
Октавия почувствовала головокружение. Они не только выбрались отсюда, они только что заключили сделку с самим дьяволом. Они разбогатеют. Они будут жить как лорды и леди.
Она могла бы купить дом для себя и Квинн. Она могла бы купить своей малышке особняк.
Это быстро избавит Квинн от гнева и обиды. Они могли бы снова стать семьей. Они могли бы снова быть счастливы, как раньше.
Это был новый смелый мир. Мир, в котором они могли править.
Кого волновало, что электричество отключили навсегда? Закон и порядок рушились. То, как все обстояло всегда, теперь исчезло.
Может быть, правительство полностью потеряет свою власть. Может быть, все навсегда освободятся от дурацких законов. Это не имело значения.
Октавия думала только о текущем моменте. Сегодня, на этой неделе, в этом месяце, весь городок Фолл-Крик оказался отрезанным от мира. Он мог бы и вовсе не существовать.
Не существует никаких последствий. Никаких адвокатов и судей, никаких зданий суда и тюрем.
Они могли делать все, что хотели. И они непременно сделают.
Как только она получит свою очередную дозу.
Мужчина вставил ключ в замок. Он колебался.
Октавия перестала дышать. Ее тело дрожало от напряжения. Она хотела только одного — оторваться и отомстить этим самодовольным
Они заплатят. Они заслуживали расплаты. Как сказал Рэй, золото это всего лишь бонус.
Мужчина колебался, как бы сомневаясь.
— Они не пойдут навстречу, — сказал мужчина. — Они не отдадут его вам просто так.
Билли впервые улыбнулся. Его губы раздвинулись над кривыми желтыми зубами. Его черные глаза блестели от предвкушения.
— Не волнуйтесь. Мы знаем, что делать.
Глава 40
Квинн
День седьмой
— Покажи нам еще раз, Квинн! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Хлоя схватила руку Квинн, подпрыгивая на носочках, ее темные глаза расширились, пластиковые заколки на концах ее косичек звенели.
Квинн закатила глаза.
— Здесь слишком холодно. Я устала.
— Еще разок? Пожалуйста? — взмолилась Юнипер.
Квинн посмотрела на Майло. Он стоял на вершине снежного холма, который они соорудили в этот день возле заднего выхода из церкви, укутанный в снежную экипировку по самые уши. Он ничего не сказал, но кивнул с застенчивой улыбкой, его глаза сияли.
Он вел себя гораздо тише, чем девочки. Как будто его поглотила их энергия и энтузиазм, их аура яркого кружащегося хаоса.
Но это не совсем верно. Он не растворился в их энергии — он грелся в ней, как будто просто близость к ним делала его тоже ярче.
Они вчетвером стояли на парковке за церковью. Асфальт примыкал к густому лесу, деревья вокруг были голыми, облезлыми и тяжелыми от мокрого снега.
Пара сердито стрекочущих белок гонялась друг за другом по веткам, сбивая куски снега на землю с тихим стуком.
Вчерашняя метель за ночь навалила еще один фут снега. Повсюду лежали огромные сугробы глубиной в несколько футов. Злобный ветер наконец-то утих к утру.
Квинн постаралась сделать этот день веселым. Они лепили снеговиков и создавали самых совершенных снежных ангелов, катали друг друга на старомодных санях, которые Бишопы привезли из своего дома, а дети радостно и беспощадно атаковали Квинн снежками.
Во второй половине дня, после нескольких игр в прятки, девочки нарисовали ей розово-фиолетовую мишень на огромном листе ватмана, который они раздобыли в одном из шкафов в комнате воскресной школы.
Майло нашел несколько крепежей и предложил прикрепить мишень к дереву, чтобы Квинн могла научить их стрелять из рогатки. Девочки принесли из дома несколько стеклянных шариков, и дальше все пошло как по маслу.
Дети пришли в полный восторг, им нравилось, когда она попадала в яблочко с пятнадцати футов, двадцати пяти футов и сорока футов снова и снова.
Однако они не хотели видеть, как она убивает белку. Все трое детей проявили непреклонность в этом вопросе.
Нянчиться с малышней оказалось не так плохо, как ожидала Квинн. Майло и даже непоседливые девочки оказались милыми, веселыми и послушными. Они ходили за ней по пятам, как надоедливые маленькие утята.