На грани счастья
Шрифт:
— Господин Власов? — напряженный женский голос в трубке.
— Да.
— Неверова Татьяна Анатольевна, — представилась женщина. — Моя группа работала в детском лагере «Солнышко» и куда-то пропала. Они должны были вернуться вчера вечером, но не вернулись и ни один из их телефонов не отвечает. Директор лагеря мне объяснить ничего не может или не хочет, настаивая, чтобы я связалась и выяснила все у вас. Что происходит?
— Татьяна Анатольевна. — Он потер ладонью глаза. — Произошло несчастье.
Он рассказал без подробностей, голые факты: имена погибших и оставшихся в живых, кто в какой больнице находится и в каком состоянии.
Она потрясенно молчала. Долго. Собралась, как могла.
— Я выезжаю! — отозвалась наконец.
— Не надо вам выезжать, Татьяна Анатольевна, — остановил он ее естественный порыв. — Все, что необходимо здесь, на месте, я сделаю, вы возьмите на себя проблемы в Москве, оповещение родственников, отправку сюда тех, кто решит приехать. — Сделал паузу перед самым трудным. — Тела, документы и сопровождающих я отсюда отправлю, примите их там.
Она заплакала. Власов молчал и слушал, как она плачет. Он бы поплакал вместе с ней, если бы мог.
— Да, — сказала она. — Я все сделаю.
— Татьяна Анатольевна, сообщать родным Васнецовой не надо, я сам с ними поговорю.
— Да, я поняла. — И плакала потрясенно. — Господи, как это могло случиться?!
Он не знал ответа на этот вопрос, он его себе старался не задавать, чтобы попусту не растрачивать силы.
— Давайте мы об этом потом поговорим, — успокаивающим тоном обратился он к ней. — Нам сейчас о другом надо думать. Давайте совместными усилиями сделаем то, что можем.
— Да, конечно! — Она сумела справиться с собой, перестала плакать. — Спасибо вам, я понимаю, вы не обязаны…
— Татьяна Анатольевна, будем постоянно на связи, звоните в любое время суток, надо согласовывать наши действия.
— Да, — подтвердила она и отключилась.
Власов устало потер лицо ладонью, будто и не спал и все тянется, тянется и не кончается вчерашний день.
Ладно. Надо действительно заняться делами скорбными. Но сначала…
Состояние стабильное, объяснили ему, ухудшений нет, на шесть вечера запланировано выведение Даши из бессознательного состояния.
Власов принял контрастный душ, заказал в номер много горячего крепкого кофе, плотный завтрак и засел за телефон.
Сначала по больницам, узнать, как дела у других пострадавших, потом по милициям, ГАИ, районным и областным администрациям…
Где-то через час подтянулись мужики, выпили оставшийся кофе, заказали еще и завтрак к нему.
— Давай так, Дагестан, — предложил Макс, — мы в район, там займемся этими делами, а ты тут, с Дашей. Я так понимаю, и погибшие, и раненые все там?
Игорь кивнул:
— Здесь только Дашка и еще две девочки.
— Давай контакты: кому, что, где, — подхватил Федька. — Да и эту Татьяну Анатольевну на нас замкни.
— Хорошо, — согласился благодарно Власов.
Она продиралась, продиралась через непонятную, плотную тьму, не понимая, почему стремится туда, но чувствовала, что именно туда ей обязательно надо попасть, туда, где светлеет что-то и, кажется, зовет…
— Вот так! Вот молодец! — подбадривал ее незнакомый добрый голос. — Открывай глаза! Даша, давай посмотри на меня!
Она разлепила веки и увидела размытое большое голубое пятно, которое двигалось и, похоже, говорило.
Она снова закрыла и открыла глаза. Пятно стало приобретать четкие контуры и оказалось медицинской рубашкой, надетой на незнакомого большого мужчину.
— Молодец! — похвалил ее за что-то мужчина — Ну, как ты у нас тут?
«Где — у них?» — подумала она растянутой длинной мыслью.
— Давай-ка проверим, — бодрым тоном сказал он и показал ей три пальца. — Сколько пальцев?
— Три, — еле слышно пролепетала она.
— Хорошо! — обрадовался мужчина ее знанию математики, отвернулся и приказал куда-то в сторону: — Дайте ей попить!
Перед ней появилось еще одно незнакомое лицо, женское. Ей что-то сунули в губы, она потянула, поняла, что это вода и что она очень хочет пить.
— Все, хватит, — сказал мужчина, и трубочка из ее рта исчезла. — Пока много пить нельзя. А теперь скажи мне свое имя и фамилию.
— Дарья Васнецова, — чуть громче прежнего ответила она.
— Совсем молодец! — радостно похвалил он и, как ребенку, взялся объяснять: — Дашенька, ты находишься в больнице, мы сделали операцию, и теперь ты идешь на поправку.
— Зачем вы делали мне операцию? — удивленно спросила она.
— Ты попала в автомобильную аварию…
И тут она вспомнила!
И холодный, дикий ужас ухватил ее лапой за горло!
Четыре секунды! И грузовик, несущийся на них!
Ей стало нечем дышать, а в голове ударил большой, гулкий колокол.
— Тихо, тихо, — поспешил успокоить ее мужчина, — теперь все хорошо, все уже в прошлом!
Он сделал какой-то знак рукой, что-то сказал тихо и непонятно. К другой стороне кровати подошла женщина, которая ее поила, и что-то вколола в капельницу. И Дашка только сейчас обнаружила, что игла от капельницы воткнута в сгиб ее локтя.
— К тебе тут пришли, — улыбнулся ей мужчина, как Дашка поняла, доктор. — Я разрешил тебя навестить, но только недолго. Тебе надо отдыхать.
Он отошел от кровати. С кем-то тихо поговорил в отдалении, а к кровати приближался другой мужчина, она почему-то не могла двигать головой и поэтому рассмотрела его, только когда он подошел совсем близко.
— Власов, — узнала она, в глазах защипало и так сильно захотелось плакать.
— Не надо, не плачь, — попросил он, наклонился и поцеловал в уголок губ. — Привет.