На грани свободы
Шрифт:
— Я всё ещё цел.
— Да, в этот раз тебе повезло, — я взглянул на него на миг, потом присел и прислонился к стене. Глубоко вздохнул и убрал пистолет в кобуру.
— Ты, кажется, немного более воинственный, чем обычно, — сказал Джонатан. — Какие-то проблемы?
Я проигнорировал вопрос, решив вместо этого задать свой.
— Так в чём дело? — спросил я. — Ты просто ошивался поблизости и решил подождать, пока я приду, или ты стал экстрасенсом, а я и не заметил когда это случилось?
Джонатан засмеялся.
— Детектор движения, — объяснил он и поднёс свой смартфон, чтобы показать мне на экране приложение с мигающим текстом: «КВАРТИРА ЭВАНА». — Довольно просто, правда?
Я закатил глаза, досадуя, в основном, на себя. Я должен был понять, что у него было много способов узнать, где я и что я делал. Мне нужно быть осторожным.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Ну, брат, — ответил Джонатан, — я просто хотел увидеть тебя и посмотреть, смогу ли выяснить, думаешь ли ты что, чёрт возьми, делаешь.
— Ничего, — проворчал я. — Ничего я не делаю.
— Чушь собачья, — он закурил сигарету, хотя я сомневался, что Джонатан забыл, как сильно я ненавижу, когда в моей квартире курят. По крайней мере, он посмотрел на меня с кривой ухмылкой, а затем направился на балкон.
Я последовал за ним и прислонился к перилам. Он протянул мне пачку «Мальборо» и зажигалку, и мы оба большую часть времени молча продолжали курить сигареты, пока Джонатан, наконец, не заговорил.
— Убийство Ленни не было неожиданным, — сказал он, — но некоторые, скажем так, неожиданные темы в связи с этим заставили меня задуматься.
— Задуматься о чём? — спросил я, не пытаясь прикинуться дурачком, будто не знал, что парень мёртв. Это бы не помогло, и я был уверен, что знал, куда ведёт этот разговор.
— Применялось военное оружие, около реки и днём, что было довольно смело. Мастер тёмных дел даже не удосужился подождать, пока останется один, что означает определенный уровень уверенности, понимаешь?
Я пожал плечами, бросил окурок своей сигареты за балкон, а потом закурил ещё одну.
— И ещё иногда... ну, иногда, когда ты находишься рядом с кем-то в течение длительного времени, ты просто узнаёшь его работу, понимаешь, о чём я говорю?
Я перевёл на него взгляд и понял, что он не просто делал случайные заявления, надеясь, что я выдам себя. Он знал, что я не так глуп, чтобы позволить скинуть маску невозмутимости, и я понимал, что он не сделал бы таких заявлений, не будучи на сто процентов уверен.
Мне придётся его убить.
От этой мысли мой желудок сжался. Если бы я когда-нибудь и мог назвать кого-нибудь в своей жизни другом, это был бы Джонатан. Он был одним из немногих, кто никогда не давил на меня, требуя рассказать о том
— Он уже знает, братан. Я ни хрена ему не говорил, даже когда стал подозревать, но он всё знает. Слишком много в этом районе убийств, похожих на твои, и ты не отвечаешь на его звонки.
— Ни одного не получал.
— Ты работаешь на конкурента. Ты ненавидишь Греко, так какого хрена?
Я не ответил. Он понял, что я не собираюсь отвечать на что-то настолько тупое.
— Ты не хочешь говорить, и это нормально, — сказал он. — Не знаю, что случилось с тобой в тюрьме, и ты, вероятно, мне не расскажешь, но я просто подумал, что ты должен знать, что сейчас он будет за тобой охотиться. И я не могу остановить это дерьмо.
— Я не жду от тебя никакой помощи, — сказал я ему.
— Ну, блядь, я всё равно это сделал, — ответил он.
Я увидел, что он подошёл ко мне ближе.
— Хотел тебе кое-что отдать, — Джонатан достал сложенный лист бумаги и передал его мне. — Я знаю, что прошло какое-то время, и я не знаю, как между нами обстоят дела, но я пообещал, что выясню, что смогу - так что я это сделал.
Поколебавшись, я протянул руку и взял у него лист. Развернув его, сразу же узнал фирменный бланк - стилизованное распятие в кругу из сплетённой пшеницы. В нижней части бумаги стояла печать штата Огайо, а сверху напечатаны слова «Свидетельство об усыновлении», за которыми следовало моё имя.
В документе фигурировало два имени с нацарапанными под ними подписями. Подписи находились прямо над словами мать и отец. Я чувствовал, как пульсировали мои запястья, пока просматривал документ, подтверждающий усыновление ребёнка Александра Янеза и Аниты Арден, сестрой Маргарет Арден.
Моей бабкой по материнской линии.
Я знал, кто такая сестра Маргарет - она часто присматривала за мной и другими детьми в детском доме. Она умерла, когда я учился в седьмом классе - примерно в то же время мать-настоятельница начала проводить со мной больше времени.
— Я проверил - они оба умерли, — сказал Джонатан. — Как и монахиня, которая усыновила тебя, но на обратной стороне я написал адреса, где они похоронены. Ну, на тот случай, если ты, например, захочешь туда отправиться.
Я смотрел на бумагу и не мог сказать ни слова, пытаясь найти смысл за пределами очевидного. Они были слишком молоды, чтобы заботиться обо мне? Моя бабка заставила их отдать меня ей? Зачем надо было воспитывать меня сиротой, вместо того, чтобы рассказать, кто моя бабушка?