На грани свободы
Шрифт:
Он отвез нас на юг, где мы взяли такси на север. Ещё несколько таких же поездок, один подкупленный водитель автобуса, позволивший Одину ехать с нами, и позже мы очутились около маленького дома в дрянном районе.
— Чей это дом? — спросила Лиа, когда мы вошли.
— Мой, — ответил я. — Я купил его несколько лет назад, потому что мне нужно было место, где я мог залечь на какое-то время.
— Как сейчас?
— Именно.
— У тебя куча таких мест, не так ли? Прямо как тот домишко в Аризоне.
— Да.
— Как долго мы здесь пробудем?
— Недолго, —
Лиа снова вздрогнула. Она выглядела так, будто вот-вот рухнет, поэтому я провёл её в спальню и быстро нашёл чистые простыни, чтобы застелить постель. Я даже не стал снимать с неё одежду - просто затащил её в кровать и прижал к груди.
— Не знаю, справлюсь ли я со всем этим, — призналась Лиа, обняв меня за шею.
Я закрыл глаза и прикоснулся своим лбом к её.
— Теперь ты понимаешь, почему я тогда уехал, — прошептал я. — Я знаю, что оставить ту записку и не дать никаких объяснений было дерьмовым поступком, но я не хотел, чтобы ты подвергалась всему этому.
Я притянул её ближе к себе, желая почувствовать, что могу защитить только близостью моего тела, и в то же время понимая, что это не сработает. Так я не смогу защитить её мысли или стереть то, что она видела. Лиа была всем, что нужно было мне, а я был для неё грёбаным ядом. Я понял это с самого начала, но был слишком эгоистичен, чтобы оттолкнуть её.
— Ты идеальна для меня, — сказал я, — а я просто... просто плох для тебя.
Лиа приподнялась и погладила моё лицо, медленно качая головой.
— Нет, — сказала она. — Эта ситуация плохая, но не ты.
— Да ладно, — усмехнулся я. — Я только что убил человека прямо у тебя на глазах.
Лиа вздрогнула, и мне сразу стало скверно на душе из-за того, что был таким грубым.
— Ты ласковый, — сказала она, прижимаясь ко мне своим телом, — и ты такой умный. Ты нежный, сильный и красивый. Ты отзывчивый и самоотверженный.
Я покачал головой и хотел поправить её, но она заставила меня замолчать, погладив пальчиками по челюсти. У меня не было возможности побриться, и я услышал лёгкий скребущий звук, когда её пальцы продолжили гладить щетину на моём лице.
— Ты отправился за границу, чтобы служить так хорошо, как только мог. Ты повёл людей в бой. Ты был готов отдать свою жизнь за того, кого даже не знал. Твоё сердце оставалось сильным, независимо от того, что они делали с твоим телом, и ты ни разу не выдал им никакой информации, хотя, если бы ты это сделал, то облегчил бы своё положение.
Я пару раз моргнул. На самом деле, воспоминания о тех годах не содержали ничего, кроме негатива, и я не был уверен, как реагировать на её слова.
— Ты проницательный, — продолжала она. — Ты всегда точно знаешь, чего я хочу и в чём нуждаюсь. Ты преданный и храбрый. Ты пережил так много - гораздо больше, с чем любому человеку когда-нибудь приходилось сталкиваться - но ты выжил.
— Я не выдержал этого, — возразил я. — Я сломался. Я полностью потерял над собой контроль.
— У каждого есть предел прочности, Эван. Это не плохо,
Всё, что я мог сделать, это смотреть на неё. Мне хотелось всё отрицать - я не был таким, - но это было так, как если бы она проникла в мою голову и откопала все вещи, которые я когда-то имел и хранил их в себе, как истину. Я хотел напомнить ей, кем я стал с тех пор - хладнокровным, беспощадным убийцей - но я этого не сделал.
Вместо этого я её поцеловал. Я целовал её снова и снова, потому что не мог найти слов, чтобы выразить то, что я чувствовал.
* * *
Вернувшись в гостиничный номер, который предоставил мне Гавино, я положил сумку на стол и быстро скинул одежду, чтобы принять душ. Я не удосужился побриться, хотя мне это было нужно. Мне слишком сильно хотелось добраться до моего оружия. После того, как я закончил принимать душ, натянул джинсы, налил себе виски со льдом и быстро переключил своё внимание обратно на «Баррет М82».
Потянувшись к розетке, включил светильник рядом с собой, чтобы было лучше видно. Свет был не очень ярким, но его было достаточно для того, что мне было нужно. Я молча расстегнул молнию на спортивной сумке и вытащил части снайперской винтовки медленно и осторожно, почти с благоговением. Именно это я чувствовал к оружию - одной из немногих постоянных вещей в моей взрослой жизни. Каждый раз, когда я прикасался к какой-нибудь его части, я чувствовал, что становлюсь всё более сосредоточенным.
Сердце в груди забилось чуть быстрее, когда я стал осматривать каждую вынутую из сумки деталь, начиная с верхней части ствольной коробки. Я проверил каждую на наличие каких-либо царапин, которых там не было раньше, убедился, что пружины всё ещё были упругими, глушитель не скручен, а ствол чистый. Обнаружил несколько новых незначительных царапин на прицеле, но в целом, кажется, всё было в порядке.
Я продолжил осмотр затворной рамы, нижней ствольной коробки и двуноги. Закончив осмотр, я вытащил ткань и небольшую бутылочку масла и стал чистить винтовку.
Я проверил все до единой части, удалил пороховой нагар в канале ствола, а затем смазал каждую деталь маслом. Погладил отполированный металл, и эти прикосновения не отличались от прикосновений к Лиа: и в том, и в другом случае мой разум успокаивался, и я мог сосредоточиться на выполнении задания. Когда, к моему удовлетворению, всё было вычищено и смазано, я начал собирать винтовку.
Никак не мог адекватно выразить то, что я чувствовал, когда мой «Барретт» снова оказался в моем распоряжении. От желания касаться его снова и снова у меня начинало покалывать в пальцах, и в голове всплывали многие, многие случаи, когда я стрелял из оружия. Вспомнил, как отдал больше семи тысяч долларов - все деньги, которые у меня были на тот момент, – лишь бы иметь его при себе после того, как ушёл из морской пехоты, и никогда не жалел об этом, даже оставшись в итоге практически без гроша. Я мог бы купить любое оружие за куда меньшие деньги - государственные расходы и тому подобное - но я хотел, именно его.