На грани
Шрифт:
Я остановился в художественной секции всего на минуту и провел пальцами по корешку нескольких красочных книг, собирающих пыль. То, что я действительно хотел сделать, было - свернуться у полки с картинами Джексона Поллока [2] и притвориться, что мой мир не разваливался на части вокруг меня. В конце концов, моя потребность в ответах победила. Я даже не вытащил картину с полки. Вместо этого я прошел по узкому, темному проходу, который содержал большие, пыльные, неполные книги по мифологии, религии и сверхъестественному. Жители Лоун-Пайн, очевидно, не часто пользовались этой секцией.
2
Джексон Поллок - Jackson Pollock - американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма, оказавший значительное влияние на искусство второй половины XX века.
Я взял несколько книг, оставляя те, что прочел днем ранее, позволил моему рюкзаку соскользнуть с плеча и поставил его на пол. Я не знал, что я искал вчера, и до сих пор не знал. Руководство для того, кто обманул смерть? Заклинание, чтобы отпугнуть демонов? Это казалось настолько чертовски глупым, когда я обдумывал все, что я не мог сидеть без дела и ничего не делать, ожидая какого-то мертвого парня, у которого могли быть ответы.
Я застегнул пальто, чтобы отбить холод, поглощающий меня, несмотря на то, что в этом карцере для книг было около восьмидесяти градусов [3] , просмотрел две книги по мифологии и ничего не нашел.
3
80 градусов по Фаренгейту = около 27 градусов по Цельсию.
Ничего реального, что могло бы ко мне хоть как-то относиться. С другой стороны, кто я, чтобы говорить, что реально, а что нет? Ничто больше не чувствовалось реальным. Все, что я знал, что сам Зевс, возможно, смеялся надо мной прямо сейчас, на пару с вампиром, когда они готовили зомби-апокалипсис.
Я прищурился на последнюю книгу и нашел раздел о демонах. Несколько эскизов. Несколько событий с очевидцами. Я замер и провел пальцем по одному из рисунков. Это был один из них. Теневой демон.
Теневые демоны часто связаны с полтергейстами. Не считая призраков, эти демоны обычно описываются как черные, бесформенные, подобные теням существа, которые видны только краем глаза. Некоторые люди говорили, что тени появляются рядом с их кроватями, в то время как они спят. Эти особые демоны, как правило, питаются эмоциями. Страхом. Депрессией. Гневом.
Они... Я потер глаза и моргнул, когда буквы начали сливаться. Они, что? Я смотрел на страницу снова, но слова оставались размытыми и не в фокусе.
– Проклятие.
– Я сжал переносицу, отбивая головную боль, приближающуюся ко мне. Холодная колющая боль расходилась по внутренней части моей груди, моего черепа, стенок моего горла. Что со мной было не так? Я прислонил голову к стеллажу с книгами позади меня и смерил взглядом высокие полки. Одно из окон в крыше просто заканчивалось в проходе, таким образом, можно было увидеть, как пылинки вращались в случайных лучах света, который падал в мою секцию. Если бы только те лучи принесли мне немного тепла. Я начинал задаваться вопросом, что должно произойти, чтобы выбить из меня этот холод.
Телефон начал вибрировать в кармане,
– Привет, пап, - сказал я.
– Привет, пап?
– кипел он.
– Где ты, черт возьми? Я знаю, что ты не на занятиях. Твой директор звонил мне. Снова.
Я позволил затылку удариться о книжную полку позади.
– Я... в библиотеке.
– Не ври мне, Кэш.
– Я не вру, - сказал я.
– Я действительно в библиотеке.
– Мне все равно, даже если ты в церкви на исповеди у священника. Ты, как предполагается, должен быть на уроке.
– Что-то ударило по его столу на другом конце проводу, и я вздрогнул.
– Сын Ричарда был принят в Гарвард сегодня. В Гарвард. А что делает мой сын? Ведет себя как сумасшедший. Пропускает школу. Просирает каждую возможность иметь успешную жизнь, которую я даю ему.
Я сжимал челюсти до тех пор, пока зубы не заболели.
– Тогда, возможно, тебе лучше усыновить сына Ричарда. Вы, парни, могли бы поменяться, раз уж я - такое разочарование.
Папин стул заскрипел, и он вздохнул. Я мог представить, как он откинулся на своем кожаном кресле, зажимая переносицу, будто он больше не мог выносить меня.
– Поверь мне, Ричард не стал бы выносить твое дерьмо, как это делаю я. Ты был бы в военном училище к понедельнику. Черт, возможно, это то, что я должен был сделать давным-давно. Возможно, поэтому я терплю неудачу.
– Послушай, папа...
– Нет, это ты послушай, - сказал он.
– Мы заключили соглашение. Ты нарушил его. Я звоню доктору Фарберу.
Я осел.
– Психиатру?
– Не начинай. Ты пойдешь к нему.
– Но пап...
– Иди на занятия.
Я открыл рот, но сдержался. Я смотрел на телефон в течение минуты, кипя, гнев превращал все те холодные колючки боли в огонь. Прямо сейчас мне не нужно было это дерьмо. Мне не нужно было слушать его, говорящего мне, каким разочарованием я был. Его не волновало, была ли у меня хорошая жизнь... он хотел трофей, еще одно чертово достижение, висящее на стене. Но если бы я действительно мог сделать что-нибудь для своей жизни, то будь я проклят, если бы у него было влияние на нее. Мне больше не было нужно его одобрение. То, в чем я нуждался, было кем-то, кто мог фактически помочь мне вернуть мою жизнь.
– Проклятие!
– Я бросил телефон через проход. Я хотел попасть во что-нибудь. Я хотел, чтобы кому-то было также больно, как и мне. Где было оцепенение, когда оно было так нужно? Я сжался от всего гнева и боли внутри и попытался вытащить их из моего тела выдохом. Это не сработало. Почему я решил, что сработает?
Больше ничего не помогало.
Я дрожал под пальто, когда гусиная кожа поднялась по моей шее, неспособный стряхнуть чувство, что кто-то был здесь. Наблюдал за мной. Почти болезненное ощущение растеклось по моим пальцам, странный гул пульсировал в каждом кончике пальца, и я согнул руку, пытаясь вытащить его.
Я сел, сердце колотилось, я искал тени и никого не находил. Мои глаза поймали вспышку серого пальто, исчезающего с другого конца книжного стеллажа, и я вскочил, сжимая книгу в руке.
– Эй?
– Я пробрался по проходу, прислушиваясь. Это был он. Паренек, которого я видел в холле в тот день.
Это должен быть он. Он видел тени. Черт побери, он не просто видел тени, он казался... удивленным ими.
В этих книгах не было ответов, которые были нужны мне. А у него были.
– Парень, подожди, я просто хочу поговорить.