На грани

Фюллер Тара

Она сузила глаза, как будто не могла поверить в то, что я говорил.

– Ты злишься на меня, потому что думаешь, что это моя вина, или потому, что я с Финном?

Я даже не вздрогнул, просто сказал.

– И то, и то.

Эмма покачала головой и сделала еще несколько шагов назад, подняв руки.

– Ты... это просто невероятно. Из всех людей, я думала, ты будешь рад за меня.

– Рад за тебя?
– Я сузил глаза и сократил пространство между нами.
– Я буду счастлив, когда ты, черт побери, проснешься. Ты не должна быть с ним, Эм!

– Тогда с кем я должна быть?
– прокричала Эмма.

Со

мной.Мы смотрели друг на друга, грудь вздымалась, и все во мне кричало сказать это. Я не мог. Я не хотел говорить об этом, потому что, сказав это, мог потерять все. Я не хотел говорить это, потому что чувствовал, что кто-то сжал мое сердце в тиски, и я не знал почему. Ревновал ли я? Хотел ли я ее? Или я просто хотел, чтобы она снова была моим лучшим другом? Слишком много было непонятного для меня. Наконец, я обрел контроль над эмоциями, разрывающими меня на части изнутри, и выдохнул.

– Не с ним, - прошептал я.
– Просто... не с ним.

Эмма поджала губы, обхватила себя руками и начала пятиться от меня.

– Эм, подожди...

– Нет, ты не собираешься просить прощения, - сказала она.
– И если ты больше заинтересован в том, чтобы злиться на меня, чем искать выход из всего этого, флаг тебе в руки. С меня хватит.

Она схватила сумку с пола и достала контейнер с едой. Ее пальцы дрожали, когда она пихнула его в мои руки и отступила.

– Ты выглядишь так, будто не ешь, - прошептала она.
– Просто... тебе нужно что-нибудь съесть.

Я застыл неподвижно как камень, наблюдая, как она исчезает через качающиеся металлические двери кафетерия. Я, вероятно, мог остановить ее, если бы захотел. С Эммой не нужно было многого. Она была слишком хорошей. Такой прощающей и доброй и... ну, она была всем тем, чем не был я. Я мельком взглянул на контейнер в моих руках, наполненный какими-то домашними батончиками из мюсли. На крышке была записка: «Не волнуйся, шоколад в них тоже есть!» Я уставился на фирменный смайлик Эм, который она оставляла на своих тетрадях мне, начиная с шестого класса, и мое сердце заколотилось почти мучительно в груди.

Я... был таким придурком.

Черт побери! Почему я ляпнул это и заставил ее плакать?

Я сунул контейнер в сумку, подтянул ремень и закрыл глаза от флуоресцентных школьных ламп. Сожаление крутилось в моей голове. Когда я открыл глаза снова, я обернулся и ударил кулаком в ряд синих шкафчиков, которые стояли у стены. Я ожидал, что боль взорвется в моей руке, но... этого не произошло. Я ничего не чувствовал. Кровь начала сочиться по разбитой коже на суставах, и я перевернул руку, чтобы осмотреть ее. Какого черта? Наконец, я бросил пытаться понять это, вытер кровь о джинсы и направился в единственное место, о котором я мог думать, чтобы найти кое-какие ответы.

Я не был в библиотеке, начиная с девятого класса, когда меня поймали за подрисовыванием сисек в комиксах-ужастиках Р.Л. Стайна [1] .

Отчаянные времена требовали отчаянных мер.

Глава 4

Аная

– Я знаю, что ты там.
– Финн завязал шнурки на своих теннисных туфлях, и полуулыбка появилась на его губах, показывая ямочку на

щеке.
– Хватит прятаться.

1

Р.Л. Стайн - R.L. Stine - Ромберт Ломуренс Стайн, известный как Р. Л. Стайн или Боб Стайн — американский писатель, актер и продюсер, автор «литературы ужасов», ориентированной на детскую и подростковую аудиторию. Его называют Стивеном Кингом детской литературы. На данный момент им написано 489 повестей и сборников, из них на русский язык переведено 175.

Он встал, когда я проявилась, позволяя ему видеть меня. Я колебалась, не зная, что и думать об этом новом Финне. Ушли те обычные джинсы и серая футболка, которые я видела, как он носил в течение как минимум последних десяти лет. Теперь он был одет в пару черных шорт для бега и синюю рубашку без рукавов.

Он выглядел нелепо человечным. Положив руки на бедра, я осмотрела скудно обставленную гостиную, которую Финн теперь называл домом.

На стенах не было никаких картин, которые я видела в домах у большинства людей, только фотография Эммы на тумбочке. С другой стороны Финн действительно не был среди живых достаточно долго, чтобы сфотографировать какие-нибудь воспоминания. То, что у него действительно было - это жизнь, чистая и хрупкая, бегущая по венам, питающим его сердце. Это было очевидно по золотому жару его кожи и по раскрасневшимся щекам. И по яркому свету в его глазах, который я никогда не видела за все семьсот лет нашего с ним знакомства.

Я почувствовала, что немного ревную.

– Откуда ты узнал? Разве сейчас, как предполагается, ты не человек?

Финн хихикнул и провел рукой по волосам. Они теперь были немного светлее и длиннее. Он переплел пальцы и потянулся руками за спину.

– Думаю, я должен хранить пару уловок в секрете. Мне должно везти.

– Или это, или я теряю мое прикосновение, - проворчала я, следуя за ним, когда он вышел через парадную дверь в утренний солнечный свет. Роса покрывала траву, и легкий ветерок пах свежестью, как после дождя. Я всегда любила утро. Мир казался таким спокойным и тихим в эти часы. Финн побежал трусцой, и я набрала скорость, чтобы идти с ним в ногу.

– Ничего себе, - выдохнула я.
– Ты действительно решил быть человеком на полную катушку. Ты теперь даже бегаешь.

Финн фыркнул и побежал по лесной дорожке. Подошвы его обуви отпечатывались в грязи, но я не оставляла ни единого следа.

– Я не пытаюсь соответствовать кому-то здесь, Аная. Это просто помогает.

– С чем?

– Он дал мне новое тело, - сказал он. Бусинка пота блестела на его лбу и между сведенных бровей.
– Он не давал мне новый разум. Не забывай. Все, что я делал. Все, что я видел...

Финн сжал губы, его следы отпечатывались сильнее, когда он ускорил темп.

– Я не хочу вспоминать. Это помогает.

– Ты счастлив?

Финн остановился посреди тропы и наклонился, упершись ладонями в колени, чтобы отдышаться. Мои руки рассеянно сжимали грудную клетку, желая сжечь его чувства.

– Зачем ты это делаешь, Аная? Почему не забираешь его? Я пытался понять это снова и снова... но не смог. Я не смог придумать ни одной хорошей причины, почему ты могла отказать ему в загробной жизни.