На грани

Кронос Александр

У каждого направления есть серьёзные минусы. В первом случае, я банально не представляю, как можно такое провернуть. Второй предполагает небрежность охраны, что маловероятно. А если мне скрутят руки и уткнут в затылок ствол револьвера, ситуация улучшится мало. Третий вариант предполагает, что местный служащий получит от нас что-то ценное. Только вот платить прямо сейчас мне нечем. Да и если бы даже было чем, то любой надзиратель мог бы это запросто отобрать. А обещания… Я бы на месте охраны в них не поверил. Прикованный к стене человек,

предполагающий, что скоро погибнет, может пообещать, что угодно.

Что тогда остаётся? Единственное, что выглядит работоспособным, это вариант самостоятельного освобождения. Подняв голову, рассматриваю колодки на руках, одновременно проверяя их на прочность онемевшими руками. Оковы сделаны неплохо — надёжно фиксируют запястья в узком проёме, не давая возможности освободиться, сломав большой палец. Чтобы протиснуться в такое отверстие, придётся изувечить всю кисть, что сложно проделать, даже если у тебя свободны обе верхние конечности и ты можешь использовать дополнительный инструмент. Как превратить в месиво часть кисти, при текущих обстоятельствах, я не знаю. Сомневаюсь, что у меня вообще хватит для этого выдержки. Даже если я придумаю, как всё провернуть с технической точки зрения.

В голове всплывает воспоминание о том, как с шеи Эйльтофа свалился антимагический ошейник. Я просто потянул за его части и он сразу же открылся. То же самое произошло с антимагическими браслетами. Может и здесь сработает? Вдруг эти колодки тоже блокируют магию? И откроются так же просто?

Спустя несколько минут и полсотни попыток надавить на оковы под разными углами, окончательно понимаю, что металл самый обычный. Если его и накачивали силой, то исключительно с целью повышения уровня прочности и надёжности. На магию он никак влиять не должен.

Бросаю бессильный взгляд на прикованного к стене мага. В целом, всё что мне нужно — дотянуться до антимагического артефакта на его шее. Не знаю, какой именно потенциал у Эйльтофа, но могу поспорить, после его освобождения, мне можно просто занять место в верхней ложе и наблюдать за происходящим. Ключевой вопрос — как это сделать?

Ломаю голову ещё довольно продолжительное время — по ощущениям, не меньше часа. Руки окончательно затекают. Да и всё остальное тело чувствует себя не лучшим образом. Как я ни стараюсь разминать мышцы, чтобы поддерживать кровообращение, выходит это из рук вон плохо. Слишком уж ограничен набор доступных движений.

К какому-то решению я так и не прихожу. А если учесть, под каким углом они нас приковали, то через десять-пятнадцать часов мои пальцы перестанут слушаться. Что произойдёт через тридцать-сорок часов, я даже не берусь прогнозировать. Есть риск полной потери конечностей. Или кистей. Когда под рукой маг или ты сам владеешь нотными связками, это не кажется опасным. Но когда ты сидишь в каменном мешке, а магический дар пропал, возможность использовать свои руки по назначению, становится весьма важным фактором.

В какой-то момент слышу далёкий

шум в коридоре. Вроде бы кто-то бормочет себе под нос песню. И что-то волочёт в нашем направлении. Эйльтоф тоже настораживается и прищурившись наблюдает за входом. Но почти сразу обмякает на цепях и снова начинает что-то тихо шептать. Пытаюсь поинтересоваться у него, кто это может быть и почему маг уже расслабился. Но Санс не реагирует на вопросы. А вот звуки приближаются. Скоро я уже могу разобрать отдельные слова песни про жестоких ушастых схоров и храбрых конструктов, что освобождают своих сородичей. Как и услышать звук колёс, что катятся по каменному полу.

Через минуту в дверном проёме возникает что-то большое, зеленоватое и явно химерологического происхождения. Механоиды, независимо от материала, так не воняют. А некроконструтов обрабатывают, чтобы они не разлагались. Полевым так, конечно, не везёт. Но те, которые рассчитаны на максимально долгую эксплуатацию, через подобное заклинание проходят в обязательном порядке.

— И как вас кормить то? Руки прикованы, ноги прикованы.

Зелёный толстяк растерянно чешет в затылке, а внутри меня просыпается надежда.

— Так освободи одну руку. А когда поедим, вернёшь её на место.

Надзиратель несколько секунд смотрит на меня и делает пару шагов, приближаясь ко мне.

— Одну руку? А если ты сбежишь? Или он? Так нельзя. Тогда Гильри накажут. Больно накажут.

— Мы никуда не денемся. Будет свободна всего одна рука. Понимаешь? Как мы убежим, если всё остальное будет приковано к стене?

Тот тихо смеётся, потрясывая большим брюхом и шепча что-то в духе «куда же вы и правда денетесь, если ножки то скованы». Потом шагает ко мне, снимая с пояса большую связку ключей. Остановившись вплотную, притормаживает.

— Я ведь могу просто влить тебе в глотку. Всё это сказочно вкусное пюре. Рр-раз и всё внутри тебя.

Рицеров гребень! Он ведь уже почти открыл.

— Тогда я захлебнусь. Не смогу прожевать, захлебнусь и умру. Ты хочешь убить пленника, Гильри? За такое тебя тоже накажут.

Массивный служающий местной тюрьмы, скребёт пятернёй у себя в затылке, после чего с неожиданной ловкостью хватает миску с тележки, которую тащил за собой. Подносит ужасно пахнущее варево к моему лицу.

— Смотри. Оно жидкое. Ничего не надо жевать. Ты точно не умрёшь. Гильри молодец.

С большим трудом подавив тяжелый вздох, продолжаю попытки.

— То, что пюре жидкое, только делает ситуацию хуже. Я ведь и правда могу погибнуть.

В глазах конструкта появляется неожиданная хитринка.

— Правилами запрещено освобождать конечности заключённых, для которых выбран подобный вид наказания.

Подняв палец вверх, явно цитирует какой-то документ. Договорив, добавляет.

— Что я получу, если дам тебе поесть самостоятельно? Что получит Гильри?

На момент впав в ступор, сразу же принимаюсь набрасывать варианты.