На ходовом мостике
Шрифт:
– Нормально.
– И, улыбнувшись, пожимает плечами.
– Вкус морской воды нам давно знаком, одеты мы по-штормовому, за что хвататься, чтобы не смыло за борт, знаем, а потому решили не покидать своего орудия до прихода в Севастополь.
Благодаря стараниям старшины батареи мичмана И. И. Мезенцева артиллеристы в самом деле экипированы лучшим образом: все в широкополых зюйдвестках, в непромокаемых костюмах и резиновых сапогах.
У зенитчиков тоже полный порядок. На кормовой надстройке, где установлена 76-мм зенитная батарея, ее командир лейтенант В. В. Беспалько при свете карманного фонаря проверяет правильность установки взрывателей на дистанционных гранатах, которые он держит
– Хоть погода и нелетная, но кто знает, на что может решиться фашист?
Я, конечно, одобряю его предусмотрительность. Благодаря своей вдумчивости и грамотности, лейтенант Беспалько, как и лейтенант В. С. Сысоев, один из лучших среди молодых командиров.
Да, боеготовность корабля, несмотря на трудные погодные условия, поддерживается на должном уровне. Теперь можно заглянуть и в кубрики, узнать, как чувствуют себя пехотинцы. При штатной численности лидера порядка трехсот человек мы приняли на борт 675 пехотинцев. Из-за непогоды всех их пришлось разместить в кубриках. Можно представить, какая там теперь скученность.
В первом же кубрике я услышал баян. Играл и пел наш комиссар, а пехотинцы ему подпевали. Еще в Туапсе Алексеенко предупредил, что берется поддерживать хорошее настроение у пехотинцев, и за время пути ни разу не покинул кубриков. Помогал ему, как всегда, Олег Ленциус. В специальном выпуске радиогазеты от имени экипажа «Харькова» он выразил чувство уважения к боевым товарищам - морским пехотинцам и пожелал им успешно бить ненавистного врага. Затем прочитал свои стихи. Запомнились такие строчки: [142]
Стемнело на море. Кривая горизонта
Сливается с небесной синевой.
Лишь впереди дрожит сиянье фронта:
Там гул сраженья и победный бой.
Мне ничего не оставалось, как доложить командиру о полном порядке. Мельников никогда не покидал мостик во время боевых походов. Лишь изредка, когда поход проходил в относительно спокойной обстановке, он позволял себе усесться в походное кресло. В такие минуты казалось, что он дремлет, но впечатление это было обманчиво. Как-то раз, во время дневного похода, «дремавший» в кресле командир неожиданно приказал вахтенному командиру вызвать к телефону командира трюмно-котельной группы старшего техника-лейтенанта М. И. Чередника. Взяв трубку, Мельников, не повышая голоса, сказал:
– Максим Иванович, пора бы вам уже знать, что трубы на корабле существуют для вывода в атмосферу горячих газов из топок котлов, а не для сбора и хранения сажи, которая, как вам известно, способна возгораться, что и имело место сейчас на первой трубе. Хорошо, что это случилось днем, а не ночью. Потрудитесь впредь подобного не допускать.
И Мельников вновь прикрыл глаза. Однако этого было достаточно, чтобы Максим Иванович больше не «хранил» сажу в котельных трубах…
Выслушав доклад, Мельников удовлетворенно кивнул.
– У Вуцкого пока тоже все идет нормально, только что он звонил с поста энергетики. Чередник со своими котельными машинистами бесперебойно поддерживают заданное давление пара, хоть им там нелегко.
В голосе Мельникова слышались теплые нотки. В трудные минуты он наверняка испытывал чувство благодарности ко всем тем, кто обеспечивал его команды, кто добросовестно нес вахты. Воентехник М. И. Чередник не имел специального технического образования, но был талантливым самоучкой, трудягой и все хозяйство БЧ-5 знал отлично. Но присвоить ему командирское звание оказалось не так-то просто, мешало отсутствие образования. Мельников в свое время прошел все инстанции, ходатайствуя за своего подчиненного, и только в результате рапорта на имя наркома ВМФ, в виде исключения, Череднику было присвоено звание воентехника 2-то
Неприятности для нас начались у Крымского побережья.
С флагмана предупредили, что при подходе к фарватеру № 3 отряд кораблей встретит тральщик из охраны водного района главной базы. Он же проведет корабли по фарватеру. Однако тральщика почему-то не оказалось в условленном месте, а без него после длительного похода, да еще в штормовую погоду, не имея возможности точно определить место кораблей, идти узким фарватером среди минных полей было чрезвычайно рискованно. Имелся запасной вариант - прибрежный фарватер. Однако и им нельзя было воспользоваться: у Крымского побережья стоял густой туман. Оставалось ждать рассвета и затем прорываться в Севастополь в светлое время суток. А это наихудший вариант: противник успеет привести в готовность береговые батареи, минно-торпедную и бомбардировочную авиацию и, когда корабли будут стеснены береговой чертой и минными полями, нанесет сосредоточенный комбинированный удар.
На всех кораблях отряда хорошо понимали сложившуюся ситуацию и срочно искали выход. Удача в этот трудный момент сопутствовала «Харькову». К счастью, сквозь случайное окно в тумане нам удалось «зацепиться» за береговые огни, и штурманы смогли уточнить местоположение корабля. Но какое решение примет флагман? [144]
Мельников озабоченно ходил по мостику, внимательно осматривался вокруг. Вдруг молодецки вскинул голову, ударил в ладоши.
– Как настроение у моего старшего помощника?
– задорно спросил он, словно ему в голову пришла какая-то блестящая идея.
Но я пока еще ни о чем не догадывался.
– Настроение на уровне требований предстоящих событий, - попробовал отшутиться.
– Интересно, какими же они видятся старпому?
– Ветер крепчает, в воздухе пахнет грозой, и скоро придется свистать всех наверх!
– Неужто не придумаем никакого громоотвода?…
Командир хотел еще что-то сказать, но в это время старшина отделения сигнальщиков Евгений Чернецов доложил на мостик:
– Сигнал с флагманского корабля: «Лидеру «Харьков» быть головным!»
В столь сложных навигационных условиях нашему кораблю, его командиру и штурману была оказана высокая честь. Мельников тотчас оставил шутливый тон, перевел ручки телеграфа на «полный вперед» и направил корабль в голову отряда. Приказ флагмана объяснялся еще и тем, что на «Харькове», как на корабле с отличным содержанием и использованием электронавигационной техники, в начале войны гидроотделом флота был установлен первый на флоте морской корабельный радиомаяк (МКР), связанный с работающим на него береговым радиомаяком направленного действия. Благодаря аппаратуре МКР штурман Телятников мог уверенно вести корабль по фарватеру.