На исходе ночи
Шрифт:
— А мне что-то холодно, — говорит она, зябко проводя ладонями по плечам..
Ларсен внимательно смотрит на нее. Девочка опускает глаза.
— Мне все время кажется, что они не живые, — говорит она совсем тихо. — Сидят, не шелохнутся. Молчат… Спросишь — не отвечают. Я боюсь их…
— Ну что ты говоришь! — Ларсен гладит ее по руке. — Это пройдет. Бот увидишь… Это шок. Он может тянуться довольно долго. Надо ждать.
Ларсен снова принимается за работу. Девочка следит за его движениями, но чувствуется, что ей по-прежнему неспокойно.
— Почитайте мне еще что-нибудь, —
Ларсен берет стекло с приклеенной страницей.
— Нет, не это, — торопливо говорит девочка.
Ларсен удивленно смотрит на нее, пытаясь поймать ее взгляд, но она снова опускает голову.
— Вы помните ту книгу, — смущается девочка, — которую Анна читала… Вернее, вы ей читали оттуда… Она все время просила…
— Зачем тебе это? — тихо спрашивает Ларсен.
— Я прошу вас, — говорит девочка, не поднимая головы. — Пожалуйста…
Ларсен подходит к шкафу, достает книгу, возвращается к столу, садится. Долго листает ее, размышляя о чем-то, затем поднимает глаза. Девочка беззвучно плачет.
— Ты… Заболела?
Девочка судорожно кивает. Затем опрометью выскакивает и закрывает дверь. Через мгновение из соседней комнаты доносятся приглушенные всхлипывания. Ларсен выходит в полутьму холла, достает из шкафчика автоклава ампулу. Направляясь обратно, останавливается возле приоткрытой двери в комнату Тешеров. Там, в полутьме, видны дети. Одетые, они сидят на кроватях, глядя куда-то перед собой, как манекены. Ларсен открывает дверь. Дети одновременно поворачивают головы, смотрят на него.
— Надо спать, поздно уже. — Ларсен старается говорить как можно мягче.
Дети молча смотрят на него. Ларсен стоит; не зная, что сказать им, затем уходит. Дети смотрят ему вслед.
В развалинах сумеречно. Крупные хлопья снега скользят в порывах серого ветра. Дети ходят среди развалин, собирают обугленные щепки, дощечки, складывают их на большой железный лист, лежащий возле ног Ларсена. Он сидит, устало привалившись к стене.
Неподалеку мальчик — постарше и повыше других детей — ходит среди обугленных вещей разрушенного дома, останавливается возле каждой, подолгу рассматривает ее. Потом он зачерпывает снег рукой, подносит к противогазу. Снег — влажный, ломкий. Он мнет его в руке, словно пытаясь почувствовать его запах. Другие дети удивленно смотрят на него, затем начинают повторять его движения — собирают рыхлые комья, подносят их к лицу.
Ларсен тяжело встает.
— Идемте, — громко говорит он. — Нам хватит. Идемте…
Он цепляет металлическом прутом лист железа, волочит его за собой. Выйдя из развалин, оглядывается, ждет. Дети стоят, смотрят на него, будто не понимая, чего он хочет от них. Старший мальчик отбрасывает снег, что-то говорит детям. Вереницей они выходят из развалин и идут следом за Ларсеном.
В большой комнате за длинным деревянным столом сидят дети. Ларсен разливает чай. Видно, что он совсем плох и ходит с трудом. Лица детей по-прежнему абсолютно безучастны — отхлебнут, поставят чашки, посидят, отхлебнут снова.
—
Дети молчат, размеренно пьют. Непонятно, слышат ли они его.
— Вот и снег пошел… — замечает Ларсен грустно. — В этот день всегда идет снег… Ну что? Принесем елку, а?
Он тяжело поднимается, идет к двери в соседнюю комнату.
Дети молча поворачивают головы ему вслед, но продолжают сидеть. Ларсен возвращается, неся большой лист картона, на котором зеленой краской нарисована елка. Он ставит картон в конце стола, прислоняя его к стене.
— Теперь надо ее нарядить. Как же мы будем ее наряжать?
Дети переводят взгляд с елки на Ларсена, словно пытаясь понять, чего от них требуют.
— Что ж это мы, совсем забыли про игрушки, — спохватывается Ларсен. — Сейчас поищем что-нибудь… Ну, давайте придумаем игрушки!
Ларсен достает из кармана две звездочки, вырезанные из крышек от консервных банок. Прикрепляет их к картону.
Дети встают, подходят ближе. Только старший мальчик продолжает сидеть, демонстративно отвернувшись.
Мальчик с родинкой на щеке вдруг отрывает от своей курточки последнюю уцелевшую пуговицу и протягивает ее Ларсену.
— Умница! — восклицает тот. — Замечательная пуговица! Посмотрите, какую красивую игрушку нам подарили!
Мальчик чуть-чуть, едва заметно улыбается.
Ларсен достает из кармана булавку и, зацепив пуговицу, прикалывает ее к картону.
Мальчик, оторвавший пуговицу, тщательно осматривает свою одежду, но больше ничего не может найти. Другие дети следуют его примеру, но не находят ничего подходящего. Тогда Ларсен достает большой блестящий шпиль, сделанный из скрученных консервных банок, надевает его на верхний край картона, прямо над верхушкой нарисованной елки.
— Смотрите, — говорит он, — у нас совсем настоящая елка! А теперь мы будем сидеть в тепле и разговаривать. Нам надо сегодня все решить, правда? Сегодня у нас очень важный день.
Он садится за стол. Дети смотрят на него и тоже садятся.
— С утра идет снег. Он чистый, не активный, я вечером снова замерил. — Ларсен внимательно и тревожно вглядывается в лица детей: понимают ли они его? — К тому же, фон сильно упал за последние дни. Ведь вы знаете, что такое радиоактивный фон… Все это может означать только одно — война не началась. Понимаете?.. Это доказательство. Прекрасное, замечательное доказательство того, что мир не погиб… Мы с вами, конечно, не знаем, какой он, этот мир, сегодня, что происходит там. Но можно надеяться на лучшее, правда?.. Я думаю, нужно собраться сегодня вечером и утром снова идти. Осталось совсем немного. Всего один день пути. Ведь мы уже почти подошли к Южной косе… Но вам теперь придется идти самим. Вы понимаете, почему… Я думаю, вы справитесь… Я уверен.