На излете, или В брызгах космической струи
Шрифт:
– А я помню то озеро, – вдруг обрадовалась Людочка, – Я угадала? – улыбнулась она.
– Угадала, – подтвердил я. Мы ездили туда когда-то на электричке. Я уже давно знал то зеленоватое от тины, но очень чистое озеро в небольшом лесочке. И когда Людочка и ее подружка Ирочка отказались купаться в нашей грязной речке, предложил им съездить на озеро всей нашей компанией. Это было совсем недалеко. Оказывается, она его помнила, хотя мы и были там всего один раз.
Я поколдовал еще минут пятнадцать над текстом и прочел Людочке только что сочиненное стихотворение ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ:
В поле стогов
Потемнела солома,
Рыжая грязь
На разбитых дорогах.
Выглянет солнце
И скроется снова,
С осени взглядом
Столкнувшись суровым.
Морем тоски
Наливается небо,
Серое небо
Свинцовых раздумий.
Вымерло все.
Лишь гонимые ветром,
Туч косяки
Проплывают угрюмо.
Смотрит печаль
На свое отражение
В зелени вод
Потемневшего озера.
Кажется, в мире
Застыло движение
Под леденящим
Дыханием осени.
Людочка была в восторге.
– Толик, ты за полчаса сочинил стихотворение! Даже не верится. Прямо на глазах. Знаешь, так хочется сходить в наш парк или в сад Шевченко. Как же там было хорошо! Ты помнишь?
– Людочка, я все помню. Все наши места, где мы бывали с тобой той весной, когда я был твоим Ромео, а ты моей Людочкой, – неожиданно слишком смело высказался я, поскольку все еще пребывал в состоянии творческого экстаза. Людочка на мгновение замолчала. Похоже, она еще не была готова к подобным разговорам. Что-то ее удерживало. Наше объяснение состоялось позже. А пока мы заново открывали друг друга. Похоже, первый экзамен я выдержал.
– Толик, а наш клен у входа в общежитие уже осыпался? Он всегда был такой желтый-желтый. Я так любила рисовать его листочки. Толик, если там еще осталось что-нибудь, принеси, пожалуйста, букетик из кленовых листочков. Принесешь?
– Людочка, ты еще спрашиваешь.
– Толик, а ты помнишь зимний вечер, когда Светланка захотела спать, ты расстроился, а потом я вышла одна, и мы с тобой гуляли вокруг угольной кучи?
– Конечно, помню.
– Ты меня тогда так рассмешил. В первый раз, когда попросила тебя достать из моего кармана носовой платочек. У меня обе руки были Светланкой заняты. А ты застеснялся, как девочка. Я сначала не поняла. Думала, боишься испачкаться. А когда догадалась, стало так смешно. Еле сдержалась. Ты же всегда был для меня как подружка. Я тогда впервые поняла, что мы с тобой уже выросли. А потом рассмешил, когда стал считать, сколько снежинок может поместиться на ресничках. А снежинки падали и таяли, и ты не мог сосчитать. Я потом весь вечер смеялась. И все это было у нашего клена.
Людочка еще о чем-то рассказывала, а я уже ее не слышал. Передо мной, как наяву, всплыл тот вечер. Крупными хлопьями тихо падал снег. И стояла такая звенящая тишина.
– Людочка, слушай, – перебил любимую, когда она на секунду задумалась, что-то вспоминая, – Ключевая фраза. “Легкие пушинки, белые снежинки, падают и тают на твоих ресницах”. Ну, как?
– Нет слов. Я только что об этом сказала, а ты уже придумал фразу. Нет, Толик, у меня ничего не получится. Буду ждать твое зимнее стихотворение, – слегка расстроилась Людочка. Но, судя по тому, как пожала мою руку, нисколько не жалела, что проиграла наше соревнование. Людочка улыбнулась и на время затихла, очевидно, чтобы не мешать мукам творчества. Минут через десять прочел любимой стихотворение ЗИМНИЙ ВЕЧЕР:
Легкие пушинки,
Белые снежинки
Падают и тают
На твоих ресницах.
Этот вечер зимний,
Этот воздух синий, –
Долго будет помниться,
Долго будет сниться.
– Толик, ты стихи печешь, как блины. Про осень есть, про зиму есть. Теперь весна и лето, и получится, как у Чайковского – “Времена года”. Ну, как? Одолеешь? – поставила новую задачку Людочка.
А передо мной уже разворачивалась картина весны. Весна – это яркий солнечный свет, это потоки света, пробуждающие природу от зимней спячки.
Первый куплет возник мгновенно.
– Людочка, послушай. Сразу целый куплет получился. “В волнах весеннего света, в грозах прозрачного мая рвется чудесное лето, зиму с пути сметая!”
– Великолепно. А почему май прозрачный? – неожиданно удивилась Людочка.
– А какой? Я и другие слова подбирал. Он у меня всяким побывал. Но мне показалось, что “прозрачный” будет точней. В мае все всегда светлое, прозрачное. Деревья покрыты мелкими светло-зелеными листочками, а кое-где белыми и розовыми цветами. Сквозь кроны можно смотреть – все видно. И люди весной одеваются ярче, особенно девушки, – пояснил ей свой выбор.
Когда упомянул о девушках, Людочка рассмеялась. Минут через пятнадцать понял, что больше, чем два куплета, не выходит. Но и с двумя текст выглядел цельным. И я прочел Людочке стихотворение ВЕСЕННИЙ СВЕТ:
В волнах весеннего света,
В грозах прозрачного мая
Рвется чудесное лето,
Зиму с пути сметая!
Тусклые серые краски,
Полосы грязного снега, –
Все исчезает, как в сказке,
В вихре его разбега!
– Ну, Толик, осталось мое самое любимое время года, – подбадривала любимая, – А ты можешь придумать, чтобы летом было море? Я еще ни разу не видела моря. Только во сне. Так хочется увидеть. И море, и другие страны. Особенно теплые, где всегда только лето, – высказала пожелания Людочка. А я уже чувствовал по ее виду, что она скоро снова уснет часа на полтора-два.
– Я постараюсь, Людочка, – пообещал ей. Минут через десять взглянул на нее. Она еще не уснула, – Людочка, послушай начало. “Волны синего моря мне сегодня приснились. О могучие скалы они с шумом дробились”.
Людочка вяло улыбнулась и прикрыла глаза. Тут же возникло название стихотворения – ЛЕТНИЙ СОН. В полчаса я его окончил:
Волны синего моря
Мне сегодня приснились.
О могучие скалы
Они с шумом дробились.
Серебристым потоком
Брызги к небу взлетали.
Отражалось в них солнце
И лазурные дали.
Те безбрежные дали,
Где незримой чертою
Небо словно сливалось
С голубою волною.
Там, за синим простором,
В море солнца и света,
Неизвестные страны –
Страны вечного лета.
Пока Людочка спала, я взял четыре тетрадных листочка и переписал на каждый из них по стихотворению. В верхней части каждого листка написал: “Моей любимой Людочке. Ромео”. Я подписался именем, которым Людочка так любила меня звать в нашу первую весну. Рядом с осенним стихотворением нарисовал Людочкин любимый кленовый листочек. Зимнее стихотворение украсила снежинка, весеннее – улыбающееся солнышко, а на летнем изобразил море, скалы и парусник.