На излете, или В брызгах космической струи
Шрифт:
Перед новогодними праздниками приехал из Харькова отец. Он, наконец, привез мой паспорт с нужными штампиками, удостоверение личности офицера запаса, а также мою трудовую книжку и удостоверение члена профсоюза. Я давно забыл о существовании этих “гражданских” документов, которые были оформлены, когда еще работал на авиазаводе. Но, оказалось, мама их бережно сохранила.
Отец пробыл в гостях всего сутки. В тот его приезд он впервые увидел свою внучку, а Светланка – дедушку, и еще успел порадовать всех, приготовив замечательный украинский борщ. А у меня, наконец, были развязаны руки.
Еще до праздников, уже без всяких проблем, оформил московскую прописку и встал на учет в московский военкомат. В военкомате заверили, что, как только прибудут документы, меня известят открыткой. Что ж, полгода ушли на безделицу – на получение и юридическое оформление естественного человеческого права жить и работать там, где живет семья.
Предпраздничная Москва произвела удручающее впечатление. Казалось, накануне праздников все население ринулось в магазины. Но, если в рабочие дни очереди возникали в основном в утренние и вечерние часы, то теперь многократно выросшие вереницы людей заполняли каждый магазин, и очереди часто начинались прямо от входа в магазин, а то и на улице. Около нашего совсем небольшого для растущего микрорайона местного магазина постоянно стояли по два-три автобуса с владимирскими, ярославскими и подмосковными номерами, а прибывшие в них “туристы” штурмовали стремительно опустошаемые продуктовые прилавки.
– Отпускать только по одному батону в руки! – кричали любители колбасы из очередного только что подъехавшего автобуса.
– С какой стати? Отпускать без ограничений! Меньше спать надо! – кричали те, чья очередь уже подошла, а их автобус уже подавал беспокойные сигналы, поторапливая отстающих. В конце концов, побеждали те, кого в данный момент было больше или же те, кто громче кричал.
Мы с Таней съездили в ее родные места, где ей все было давным-давно знакомо и привычно. Но и там у всех магазинов стояли такие же автобусы с беспокойными стайками продовольственных туристов, увешанных хозяйственными сумками, рюкзаками, а то и обычными мешками.
Кроме продовольствия, купили двухметровую елку. Когда ее принесли, Светланка от восторга была на седьмом небе. Она не хотела уходить из коридора, где мы оставили лесную красавицу. От нее пахло хвоей и отдавало морозцем, а потому пришлось удалить дочь в комнату, пообещав, что скоро вместе начнем украшать нашу елочку.
В доме была большая коробка с елочными игрушками. Таня собирала ее годами, и я обнаружил много занятных экземпляров времени моего детства. Родители нас не баловали новогодними елками. Последнюю елку для нас устроили, когда младшему брату было пять лет, а мне тринадцать. А позже так случилось, что в канун нового года умерла бабушка, и с тех пор этот праздник у нас всегда проходил с некоторой грустью и без обычных новогодних атрибутов.
Оказалось, только в Москве я впервые увидел настоящую ель. На Украине вместо елей почему-то ставили сосны, а потому именно они ассоциировались у меня с главным новогодним символом. И когда мы с Таней попали на елочный базар, был поражен невзрачным видом предлагаемой продукции. А Таня только рассмеялась и рассказала, что точно также была поражена, когда в Харькове, куда ее направили в командировку, увидела, что вместо елей всюду стоят новогодние сосны.
Елочку выбрали замечательную. Украшенная игрушками, она выглядела великолепно. Это был первый праздник, который наша семья встретила в полном составе. А для дочери именно эта елка стала самым первым детским воспоминанием.
Глава 6. Подлипки-Дачные
Едва отшумели новогодние праздники, ринулся в Подлипки устраиваться на работу. Полгода назад уже договорился обо всем со своим будущим начальником Бродским, которого много лет знал по совместной работе на главном ракетном полигоне страны. Тогда же, еще до разговора с Бродским, переговорил и с начальником отдела кадров Петровым. Но, в тот день у меня не было ни одного документа из тех, которые требуются при оформлении на работу. Сейчас же вошел в кабинет начальника отдела кадров ЦКБЭМ с их полным комплектом.
– А вы в курсе, что тема Н1 закрыта? – огорошил своим вопросом-сообщением Петров.
– Вы знаете, наши спецслужбы не смогли разыскать меня в Харькове, где я оформлял “гражданские” документы, а с агентами иностранных разведок, к сожалению, незнаком. Так что вы первый принесли мне это пренеприятнейшее известие, – развеселил я Петрова, пытаясь сообразить, чем это мне угрожает.
Похоже, действительно угрожает, иначе не было бы этого вопроса. Закрыта и закрыта. Будут другие.
– Известие действительно неприятное, – продолжил Петров, – Вот только что с вами делать, не знаю. Прием на предприятие временно прекращен, – добил кадровик и замолчал. Молчал и я. Столько усилий, и все напрасно. Что же делать? Снова ждать или искать другую работу?
– Знаете, свяжитесь с Бродским. Он сможет вам помочь. Тем более вы с ним договорились, – посоветовал Петров.
– Ты куда пропал? – удивился Бродский моему звонку, – Жди у Петрова, – выслушав, скомандовал он. Минут через пятнадцать Эмиль Борисович появился в кабинете начальника отдела кадров.
Бродский тут же заморочил голову Петрову, заявив, что клетку в штатном расписании, которую отвели для меня, не сократили, и она пуста, а это значит, меня взяли на работу еще до выхода приказа о прекращении приема. Петров пытался спорить, но вскоре сдался, не выдержав напора и аргументации Бродского.
У меня приняли документы и проинформировали, что работать смогу лишь после того, как все проверят по линии госбезопасности. Это займет около месяца, а пока могу продолжить свой отдых. Этого мне только не хватало. Как же я устал от такого отдыха.
Удивительно, но дома мое известие восприняли спокойно. Похоже, всех устроило, что приняли документы, установили должность и зарплату. И уже неважно, когда начну работать. Главное – определилось, наконец, мое общественное положение. Не самое плохое.
Примерно через месяц пришла открытка из военкомата. Прибыли документы из Харькова. Именно с этого момента появилось ощущение, что затянувшийся переходный период от военной службы к гражданской жизни близится к завершению. Увы. я оказался в начале очередного этапа все того же переходного периода. Хорошо, еще не вышел на работу, потому что пришлось бы брать двухнедельный отпуск, чтобы выполнить то, что потребовали в военкомате.
Для начала выдали опечатанный конверт и направили в психдиспансер. Там поставили на учет и объявили, что мне предстоит врачебная комиссия. А для подготовки к ней я обязан пройти диспансеризацию в местной поликлинике.