На Калиновом мосту над рекой Смородинкой
Шрифт:
– И что же теперь будет? – грустно поинтересовалась я.
– Ну, - дядя Гриша подсел ко мне ближе и мягко, по-отечески, обнял за плечи, - тебя вернем в Лихолесье. Варвара-то знаешь, как извелась? Чистая баба яга стала – кожа, кости и горящие глаза. Лавровича поймаем и накажем. Вынесем на рассмотрение Совета предложение о смертной казни. Уверен, там с радостью согласятся раздавить этого змееныша.
– С Лавровичем будет проблема, дядь Гриш, - всхлипнула я.
– Это какая же?
– Он мой муж.
Мужчины изумленно на меня уставились.
– Вася, - выдохнул
Я покачала головой и продемонстрировала обручальное кольцо.
– Ты смотри, какой умный змееныш! – восхитился Горын Годинович. – Все, поганец, предусмотрел. Василиса, вы когда поженились?
– В тот же день, когда он меня похитил. Так что и отвечать теперь будет только за похищение. Все остальное – дела исключительно семейные и по закону разбираться с ним имеет право только наша семья, то есть, я, мама и Елена.
– Знаешь, Вась, еще не известно что хуже – попасть в руки палачу или встретиться один на один с разгневанной Варварой, - усмехнулся Валериэль. – Влад в любом случае свое получит.
– Валера, я очень всех вас прошу, не трогайте его. Бог с ним.
– Василиса, да ты что?!
– Я серьезно. Он ведь не просто так все это устроил. Ему нужно было наполнить витой артефакт, чтобы спасти кащей от вымирания. Просто Влад выбрал для этого самый быстрый и верный способ. Берендеи ведь еще есть, а воздушники скоро могут исчезнуть.
– Девочка, а с чего ты взяла, что кащи вымирают? – осторожно поинтересовался Горын Годинович. – Тебе Лаврович об этом сказал?
– Да, - удивилась я. – А разве это не так?
– Не так, - серьезно сказал Валериэль. – Я сам проверил, Вась. Все у них с рождаемостью в порядке. Из каждых десяти младенцев, рожденных в общине, по статистике двое-трое являются магами воздуха. Не густо, конечно, но и не критично.
У меня внутри что-то оборвалось.
– Зачем же тогда Влад устроил весь этот цирк? – сдерживать слезы больше не было сил, и они потекли по моим щекам. – Почему женился, понятно – чтобы в случае чего избежать проблем. Да и что в этом такого, все равно через месяц-два он стал бы счастливым вдовцом. Ему ведь на самом деле вита была нужна, верно? Много-много виты. Но зачем ему столько?
– А это, Василек, мы тебе расскажем, когда ты поешь и приведешь себя в порядок, - мягко сказал дядя Гриша, помогая мне подняться на ноги. – А еще подумаем, как быть дальше. Вас ведь стихии повенчали, да? Вот. Вернешься домой, Лаврович тебя, как законную супругу, из-под земли достать сумеет, а ты еще в полную силу не вошла. Так что, дорогая моя, на Солару тебе в ближайшее время путь заказан. Придется немного пожить здесь, на Земле.
ЧАСТЬ 2. Кащеева
Наши дни
ГЛАВА 1
Так уж вышло, что у каждого человека взросление происходит по-своему.
Один живет себе, живет, а потом в какой-то момент понимает, что начал смотреть на окружающий его мир совсем иначе, нежели прежде. Он взрослым стал постепенно, незаметно для себя самого.
У другого же глаза открываются резко - жизнь
Взять, к примеру, меня. Дожив до двадцати лет, я уже считала себя взрослым разумным человеком, способным верно оценить любую ситуацию и взять ее под контроль.
Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, насколько глупо, самоуверенно и импульсивно вела себя в этом возрасте. Оправдывает меня только одно – практически все вчерашние дети считают, что, разменяв третий десяток лет, они автоматически становятся «большими и умными». Хотя, честно говоря, оправдание это так себе.
Разочаровываться в людях, как известно, всегда бывает горько. А осознавать, что ты сама – тупая дура, еще и очень обидно. Если же при этом чувства и эмоции находятся в совершеннейшем раздрае, а сердце, ощущается как мелко перекрученный фарш, получается такой дикий коктейль, что хочется или напиться, или умереть, или вернуться обратно в стеклянный гроб, висящий в подвале одного горного замка…
После разговора по душам на земном поле, меня отвели в расположенный неподалеку большой деревенский дом с деревянными оконными рамами, палисадником, заросшим одичавшей малиной, и большим яблоневым садом.
– Располагайся, девочка, - сказал мне тогда дядя Гриша. – Этот дом мой. Если понравится, живи здесь, сколько хочешь.
На самом деле, говорить, что меня «отвели» было не верно. Отнесли. Потому как самостоятельно я двигалась с большим трудом. Едва мы переступили порог, Горын Годинович начал что-то говорить о сытном обеде, который является основой хорошего самочувствия. Я же есть совсем не хотела, более того, была уверена, что после «фильма», увиденного в зеркале, кусок мне в горло точно не полезет. Однако, сев за стол, поняла, что съем сейчас и слона, и быка, и кого угодно.
Порция моя, однако, была совсем не велика – Валерик, наливая для меня в маленькую тарелочку жидкую кашу, долго бубнел о том, что благодаря «заботливому» мужу, который не удосужился поставить мне питательную сферу или хотя бы примитивную капельницу, к еде мне придется привыкать заново, ибо за две недели, что я провела в беспамятстве, пищеварительная система совсем разленилась, и нагружать ее большой работой сейчас нельзя.
С расспросами в тот день мужчины больше не приставали. Видимо, понимали – мне нужно время, чтобы прийти в себя. Попытались было меня развлечь, но дело это быстро бросили, и оставили одну.
Когда закрылась дверь в выделенной мне комнате, я села на кровать и почти без движения просидела на ней весь день и всю ночь до самого рассвета. Все это время перед глазами у меня то и дело вставали картины недавнего прошлого.
… светловолосый воздушник протягивает корзинку, которую я уронила в ярмарочной толпе… грустный взгляд волшебных голубых очей: «Мы вымираем, Василиса»… стремительный взлет вверх, а потом жаркий страстный поцелуй… горный пикник… «Ты – мой светлячок в этом непроглядном одиночестве»… огромные яркие звезды над головой, шум чудесного водопада, алтарь и два сверкающих на нем обручальных кольца…