На краю архипелага
Шрифт:
На пару минут все затихло. Точнее, шума хватало – крики раненых, перепуганные голоса готов и возбужденные проснувшихся рабов. Но серьезных подвижек при этом не наблюдалось – враги вели себя смирно. Винтовка тоже помалкивала, и Макс понимал почему – стрелять с такой дистанции по лежачему противнику не так просто. К тому же изгороди мешают. В их конструкции основную роль играли колья малой длины – едва до пояса доставали. Вот они сейчас надежно прикрывали черных от глаз стрелка.
Все получилось, как Роман и говорил. Изучив устройство вражеского лагеря, он предположил,
Жаль, что раций нет, – все у основной волны переселенцев. Ничего, Макс и без указки догадывается, что сейчас его очередь. Глубоко вздохнув, будто собираясь нырнуть, он поднялся, быстро пересек открытое пространство, встал перед изгородью. С высоты человеческого роста внутренности лагеря просматривались прекрасно. Впереди, за истыканным кольями пространством, там и сям лежали враги. Некоторые вроде даже без оружия. Один, молодой чернокожий парень, приподняв голову, испуганно уставился на Макса. Тот не стал медлить: вскинул дробовик, прижал приклад к плечу, разрядил первый ствол в глазастого негра, второй в спину какого-то толстяка-европейца. Не рассусоливая, помчался обратно, через несколько секунд скрывшись в зарослях.
Результатом короткого рейда стали вопли очередных раненых. Парочка готов, не удержавшись, вскочила с луками на изготовку. Один успел выпустить стрелу, а вот второму не повезло – опять винтовочный треск, и он, сложившись в пояснице, без звука рухнул. Первый понял, чья следующая очередь, и через миг скрылся из поля зрения. Даже испугать не успел. А чего бояться, если кустов вокруг лагеря хватает, и понять, за каким из них укрылись островитяне, без рентгеновского аппарата невозможно.
Опять тишина и спокойствие. Хотя нет – сквозь просвечивающиеся участки изгороди виднелось подозрительное шевеление. К участку периметра, где действовал Макс, сползались враги. Нетрудно догадаться, что они готовятся к очередной его вылазке.
Зловеще улыбаясь, он пополз влево, достигнув густых зарослей, поднялся, припустил бегом. Добравшись до восточной стороны лагеря, упал на песок рядом с Бродягой.
– Ну что там? – хриплым шепотом уточнил тот.
– Пару вроде достал, остальные сползаются, ждут меня.
– Пусть подождут, неудачники. Ну как? Идем?
Макс повернулся к замершим рядом Гире и Хорьку:
– Прикрывайте.
Оба синхронно кивнули. У одного – арбалет, у другого – лук. Вопреки общепринятому мнению, оружие не столь бесшумное, как кажется: тетива хлопает шумно, останавливающее действие слабое, и жертва, как правило, не только кричать способна, но еще и сдачи давать некоторое время. Но с дробовиком все равно не сравнить. Выстрел из огнестрела выдает сразу, а это даст секунду-другую форы.
Хотя на этом этапе лучше обойтись без жертв.
Бродяга показался из кустов, пополз к изгороди, Макс не отставал. По пути он пытался поставить себя на место готов – что бы он сейчас сделал? Будь так, действовал бы по-другому. Враги или действительно неважные вояки, или глупы, или то и другое одновременно. Сейчас они
Вот и изгородь – строенный ряд кольев: первый и третий из коротких, средний – из длинных. Протискиваясь через них, Макс поймал на себе изумленный взгляд одного из смертников. Предостерегающе прижав к губам указательный палец, придвинулся к рабу, достал нож, перерезал веревку, прошептал:
– Ползти сможешь?
– Конечно!
– Ползи в кусты, там тебя встретят наши.
– А вы кто?
– Не бойся, не людоеды. Питаемся только готами. Ползи давай.
– Дай нож, я остальных тоже буду освобождать. А ты тесаком будешь это делать.
Предложение смертника было разумным. Возможно, и не стоило ему доверять, но, сталкиваясь уже с этими ребятами, Макс гнильцы за ними не замечал. Злые и отчаянные бойцы, ненавидящие готов до маниакальности.
Вдвоем дело пошло быстрее, к тому же неподалеку тем же самым занимался Бродяга. Один за другим смертники уползали в кусты, где Дина помогала им освобождаться от колодок.
На то, чтобы реквизировать у готов двенадцать человек, ушло не больше пары минут. Все, хорошего помаленьку. Хлопнув первого раба по плечу, Макс прошептал:
– Все. Уходим.
– Но, ребята! Там же много еще осталось наших!
– Потом освободим. Если поползем дальше, нас могут увидеть рабы из внутреннего круга. Это единственное место, которого они не просматривают.
– Да. Верно. Эти собаки нас точно выдадут.
Подползая к кустам, Макс услышал, как со стороны участка изгороди, которую он недавно атаковал, послышался требовательный громкий голос на незнакомом языке. Видимо, его вызывают на переговоры. Это Роман тоже предвидел, да и не только он. Что ж, вовремя.
Добравшись до зарослей, вскочил, что было мочи бросился к прежней позиции. Залег в заблаговременно вырытый окопчик, пнул в бок лежащего там Кирпича:
– Чего молчишь? Твое выступление!
– Вдохновение ловлю.
– Какое к бабушке вдохновение?! Отвечай бегом!
– Эх… Злой ты, творчество в зародыше губишь. Я хотел им стишок рассказать – про обезьянку, артистку народного театра и пьяного сантехника.
– Да я тебя просто убью! Клоун! Нашел время!
– Да не грузись, это от нервов все.
Приподнявшись, Кирпич проорал:
– Эй! Гобо! Ты, что ли?
– Кыирпич?! – ужасно исковеркав слово, ответил кричавший.
– Ага, именно я. Ну привет, чернозадый.
– Аларих тебья выпотрошшит, выцыплет в бырюхо муравейниг, зашиет ы сыкормит сабакам.
– Швабра то же самое пел. Это, наверное, ты ему рассказал, когда он тебя ласкал в тени пальмы.
– Ха-ха! Иметь тебья пуду я послье Алариха.
– В очередь записывайся, макака. Твой номер последний.
– Эй! – крикнули уже на чистом русском. – Кирпич?