На краю бездны

Королева Людмила Александровна

— Кто тот человек? Ты его любила? Почему не забрала меня и не ушла к моему настоящему отцу? Зачем терпела всю жизнь Фролова? — засыпала я мать вопросами.

В ее глазах собрались слезы, и она заплакала, а у меня сердце оборвалось. Я вскочила с места и села к ней на диван. Обняла хрупкую женщину, которая была как тростинка.

— Я всю жизнь любила Андрюшу, — всхлипывая, проговорила она. — Мне его так не хватает. Он любовь всей моей жизни, я не могла от него уйти… Я без него не могла… Он был всем для меня. Яна, ты не понимаешь. Вернее, ты поймешь меня, если полюбишь так же сильно. Я на все была готова ради Андрея. На все… — прошептала она и расплакалась, содрогаясь в рыданиях. — Он хотел открыть свой бизнес, но ему не хватало денег. Андрюша решил занять их у одного влиятельного и опасного человека, но он, выслушав идею, отказал и не дал взаймы, заявил, что не собирается вкладываться в гиблое дело. Понимаешь, Яночка? Он отказал… Андрюша злой ходил как демон, стал пить изо дня в день. Я видела, что его мечта рухнула. Смотреть, как страдает любимый человек невыносимо. Тогда я отважилась и отправилась в логово сатаны. Я попросила у него денег для Андрюши,

умоляла дать моему мужу шанс осуществить мечту. Так я и заключила сделку с дьяволом. Я была хорошенькой, и Чертков выдвинул условие: даст моему мужу деньги в долг, но за это будет трахать меня пока не надоем… Я согласилась… Потому что любила Андрюшу больше жизни… Хотела, чтобы его мечта исполнилась, и не важно, какова цена. Чертков сдержал свое слово, он пришел к нам домой и подписал с моим мужем контракт. Дал ему взаймы, но пообещал, что в любом случае вернет свои деньги, даже если дело прогорит. Андрюша тогда радовался, светился от счастья, а я глядя на него поняла, что поступила правильно. Сергей Иванович раз в неделю присылал за мной машину. Я тогда не знала, что меня ждет. Одно дело заниматься любовью с любимым мужчиной, и совершенно другое — отдавать долг натурой. Черткову не ведома нежность и ласка, он как дьявол, как черт, любил силу и грубость. Унижал меня, доводил до слез, а я терпела, потому что была ему должна. Молилась, чтобы Андрюша не узнал и чтобы Черт ко мне интерес потерял. Я ненавидела всей душой Сергея Ивановича. Он жестокий, кровожадный человек, я желала ему смерти, чтобы сгнил где-нибудь в канаве, — зашипела мама, сжав кулаки и стиснув челюсти с такой силой, что скрипнули зубы. — Четыре месяца я была его рабыней, а потом случилось чудо — зверя упрятали на двадцать шесть лет в тюрьму. Моей радости не было предела. Конечно, его братва напомнила всем, что однажды Черт явится и соберет со всех долги, что он все помнит, и как только выйдет, вернется за данью. А потом я узнала, что беременна, и понятия не имела, кто отец: Фролов или Чертков. Я хотела избавиться от тебя, боясь, что семя демона дало росток, однако Андрюша случайно узнал о моем положении. Я же не могла сказать мужу, что не хочу рожать, потому что сомневалась в том, его ли это ребенок… Пришлось оставить. Когда ты родилась… — маму снова накрыла волна истерики, она зажала рот ладонями. Ее душили рыдания. — У тебя были его глаза… Дьявола… Я поняла, что семя сатаны, убийцы дало тебе жизнь… Андрюша занимался бизнесом, ему не до тебя было, поэтому он не обращал внимания, что под боком проявлялась порода Чертковых. В кабинете Сергея Ивановича я видела фото его матери, ты копия своей бабушки — но не по моей линии, а по линии родного отца. Вскоре Андрюша прогорел, бизнес загнулся, мы остались с большими долгами. Муж запил, потерял блеск в глазах, понимал, что однажды явится Черт, а нам отдавать нечем. Я смотрела на тебя… С одной стороны очень любила, а с другой ненавидела, потому что ты не Фролова. Ты была моим кошмаром, напоминанием о том, что я хотела забыть. Кто-то из дружков Андрея намекнул, что дочка совершенно на него не похожа. Это сомнение, подобно трещине, росло в его душе. В тот вечер он потребовал правду, и по моим глазам понял, что ты ему не родная. Он хотел придушить тебя в порыве ярости, а я… Не хотела его останавливать… Прости меня, Яна… Но это невыносимо растить ребенка, которого ненавидишь. Мне было жаль тебя, ведь ты ни в чем не виновата, это мой грех, моя расплата, а ты страдала из-за этого. После второй попытки придушить тебя, я призналась Андрею во всем. Рассказала, что ты Черткова. Муж избил меня так, что я две недели провела в больницы. Тебя тогда забрали к себе Романовы. Я боялась, что Андрей тебя убьет. Пусть я и плохая мать, но не настолько, чтобы желать смерти своей дочери. Я убедила Андрея в том, что у нас на руках шикарный козырь. У Черткова нет детей, он полжизни просидел в тюрьме, а если бы вернулся за долгами, мы бы ему предоставили тебя. Мы же вырастили его дочь, его кровь и плоть, он должен был нам простить все и отстать. Мы на это надеялись. Андрюша смягчился и сказал, что действительно ты живая намного выгоднее, чем мертвая и прекратил попытки убить тебя. Однако всякий раз напившись, он бил тебя и прохода не давал, потому что ты напоминала ему о моей измене. Когда в нашем доме появились Громов и Зайцев, Андрюша решил тебя продать им. Чтобы ты не мозолила нам глаза. Я считала, что Виктор сможет о тебе позаботится, о нем ходили хорошие слухи, он не такой жестокий, как Черт, у него было бы безопаснее… Я понимала, что в один прекрасный день Андрюша бы сорвался и убил тебя. Ты переехала к Громову, и у меня отношения с мужем наладились. Ты не мозолила глаза, он не злился. Я конечно по тебе скучала, но стоило тебя увидеть, меня начинало тошнить. У тебя повадки, взрывной характер — все от отца. Твоя кровь отравлена, я знала, что гены возьмут свое. От яблони яблоко не далеко падает. Ты жила у Виктора как рыба в воде, потом связалась с его племянником, гоняла на байке, как ненормальная, бесстрашная, любящая адреналин… Наверняка силу и жестокость… Ты той же породы, что и Черт. Ты его дитя. Когда он явился на похороны, пришел прощупать почву, узнать, что можно поиметь с нашей семьи, то увидел там тебя. Ты копия его матери, он сразу обо всем догадался и на следующий день явился ко мне, потребовал объяснения. Я ему все рассказала. Он простил все долги и мои и Андрюшины. Хотел узнать о тебе больше. Он мечтал с тобой познакомиться, но подойти не мог. Ты его слабость… Если кто из врагов узнает, что у Черта есть ребенок, за тобой придут. Пока ему терять нечего, его все боятся, как только появится слабость и все… Поэтому он держится от тебя в стороне, боится навредить. Просидев лучшие годы за решеткой, он понял, что ничего не оставил в этом мире после себя. А тут такой подарок судьбы. Конечно, он теперь будет оберегать свою кровь и плоть так, чтобы никто не догадался, что ты его дочь. Мой тебе совет, не рассказывай никому правду, иначе накликаешь на себя беду. Вот теперь ты знаешь правду, ты дочь дьявола, поэтому

не стоит бояться Сергея Ивановича, тебя он никогда не тронет.

У меня было такое ощущение, что меня огрели дубинкой по голове. Я, не моргая, смотрела на мать. Теперь стало понятно, почему Чертков показался мне знакомым, хотя видеть я его не могла. У нас с ним имелись общие черты. У меня сердце колотилось как ненормальное. Боже! Я дочь убийцы… Даже не знала, что лучше жить в неведении или с такой тяжелой правдой? Радовало только одно. Мы с Артемом не родня, нас притянуло, потому что на интуитивном уровне мы подходим друг другу, у нас нет общих генов. Я могла быть рядом с любимым человеком, не боясь осуждения. Мне так проще жить.

Раздался звонок в дверь, и я вздрогнула. Мать всполошилась и помчалась открывать.

— Я ему позвонила и сказала, что ты пришла. Прости, — прошептала она, бросив на ходу.

На пороге появился Чертков. Мама съежилась и отскочила в сторону. Сергей Иванович бросил на нее пренебрежительный взгляд, а потом посмотрел на меня с интересом.

— Не буду вам мешать, — пропищала мать и скрылась в другой комнате.

Я смотрела в черные глаза и мурашки забегали по спине. Перевела взгляд на татуировки на руках, на шрамы, которые красовались на его лице. Они его не портили, наоборот придавали образу воинственности. Чертков молча сел напротив меня, задумчиво потер подбородок и сканировал оценивающим взглядом.

— Мне покружиться вокруг своей оси, чтобы вы со всех сторон оценили? — съязвила я.

Меня раздражало такое пристальное внимание. У Сергея Ивановича дернулись уголки губ, но улыбка не вышла. В глазах Антарктида, веяло такой стужей, что мне захотелось укрыться пледом.

— Яночка, понимаю, что я виновен в твоем непростом детстве. Если бы знал, что у меня есть ты, то отдал бы тебя на воспитание к своей матери. Мне убить хочется Галю, но все же я обязан ей за то, что она сохранила тебя. Ты взрослая, самостоятельная девочка и, понятное дело, в папаше уголовнике не нуждаешься. Все, чего я от тебя хочу: сохранить тайну, что ты моя, и второе — чтобы ты жила. Ты продолжение моей семьи, мое наследие. Не жди, что стану поздравлять с днем рождения или Рождеством. Я буду держаться на расстоянии, но в тоже время всегда находится поблизости. Жаль, что моя мать умерла в прошлом году, так и не узнала о тебе. Ты так на нее похожа…

— Каким человеком она была? — поинтересовалась я, чтобы поддержать разговор.

— Она была добрая, внимательная, светлая женщина. Получила три образования, пользовалась своей красотой, крутила мужиками, всегда находилась в центре внимания. Я до сих пор не знаю, кто мой отец, хотя чувствовал покровительство влиятельного человека. Мне все сходило с рук, мать дала стартовый капитал, а я его умело вложил, раскрутился. Однако полез слишком высоко и свалился. Упрятали меня на полжизни, потому что боялись, но не грохнули — потому что очень уважали.

— Вы никогда не были женаты? — удивилась я.

— Времени не хватило, думал, что еще успею, но ошибся. Мне хотелось найти такую же, как моя мать — умную, справедливую, идущую напролом, с огнем в глазах, бесстрашную женщину. Однако на моем пути такая не встретилась.

— А чем вы любили заниматься помимо бизнеса? — поинтересовалась, практически не дыша.

Этот человек меня пугал. В его взгляде отражалась пустота, жестокость и сила. Осознание того, что я дитя не любви, а насилия, вызывало тошноту. Мне было жаль мать, я понимала, что ей было не просто, смотреть на меня и видеть… Действительно дьявола… Если меня Сергей Иванович пугал до чертиков, представляю, как его боялась мама.

— У меня страсть к байкам, скорости, адреналину. Я прыгал с моста, но не как ты, а со страховкой. Вот соберу со всех долги и планирую пожить для себя, попутешествовать. Я узнал, как ты живешь… Хочу отдать тебе квартиру своей матери. Чтобы у тебя был свой угол.

— Спасибо, мне ничего не нужно, — проговорила, заикаясь от страха.

Боже! У нас с ним что, и увлечения были одинаковые?

— Яночка, ты не поняла, это не предложение, а факт. Как только подготовлю документы, мой юрист свяжется с тобой. Двух комнатная квартира еще никому не мешала. Не хочешь там жить — право твое. Может, захотят твои дети. Так что скоро получишь бабушкину квартиру. Вот в принципе и все, что я хотел тебе сказать. Будут вопросы, обращайся в любое время, — заявил он, протянув мне визитку.

Поднялся с кресла и молча вышел в коридор. Накинул на плечи драповое пальто и вышел, захлопнув за собой дверь. Я смотрела ему вслед и испытывала шок. Подумать только, если бы мама не пошла к этому человеку попросить денег в долг, то я бы не родилась. Ничего бы этого не было. Одно ее решение привело к этой точке времени.

— Яна, прости меня, — всхлипывая, проговорила мама, стирая слезы ладонью. — Знаю, что должна была тебя уберечь в детстве, но у меня не получилось.

— Все нормально. Я потом еще обязательно прибегу, а сейчас мне нужно срочно поговорить еще с одним человеком, — протараторила я, на ходу застегивая куртку.

Мне не терпелось увидеть Артема. Попрощалась с матерью и выскочила на улицу. Набрала номер Романова. Через три гудка услышала его голос и застыла на месте. Что-то горячее и вязкое потекло по венам, обжигая изнутри. Теперь, когда я знала, что он мне не брат, я убрала планку и позволила чувствам затопить меня в полной мере. Хотелось кричать от радости, кружиться и смеяться.

— Да, Яна. Что-то случилось? — сухо поинтересовался он.

Мне даже стало чуточку обидно, почему все считали, что если я приходила или звонила, то обязательно из-за проблем? Я что просто так не могу никого навестить или позвонить?

— Нам надо срочно поговорить. Наедине, — проговорила на одном дыхании.

Казалось, что эмоции разорвут на части.

— Я в командировке, домой вернусь через три дня. Если что-то срочное обратись к Саньку, он поможет, — ответил Романов отстраненным, безжизненным тоном.

— Санек здесь не поможет. Это не телефонный разговор. Тёма, в общем как вернешься, пожалуйста, сразу приходи ко мне, — попросила я.

— Хорошо, Яна. Это все? — холодным тоном спросил он, а у меня сердце кровью облилось.