На краю бездны
Шрифт:
На территорию заехали машины, которые сопровождали Черткова, только в этот раз без отца. Снова началась перестрелка. Как оказалось, не все люди Тарасова были мертвы. Где-то вдали послышался вой сирен.
— Поблагодари от меня свою соседку Таню, — прошептал Громов, тяжело вздохнув. — Она увидела в окно, как тебя запихнули в машину к Тарасову и записала номера. Позвонила в полицию и мне. Ей мастер, когда сменил замки, оставил мою визитку на всякий случай. Благодаря ей, я узнал, что Ванька тебя забрал.
— Витя, умоляю, молчи. Тебе силы нужно беречь, — прошептала я, дрожащими руками вытаскивая из его кармана сотовый телефон.
Я вызвала скорую помощь, благо Громов назвал адрес, где мы находились.
Виктор прикрыл веки, а я испугалась, что он умер. Похлопала его по щекам и облегченно выдохнула, когда он открыл глаза.
— Не смей умирать у меня на руках, — рыдая, прошептала я.
Вой сирен раздался ближе, а мне было все равно. Я боялась, что Громов не выживет.
— Маленькая моя, — проговорил он, еле-еле держа веки открытыми. — Прости меня за все.
Его сознание отключалось, а я рыдала в голос, ничего не замечая вокруг.
— Витя, я тебя за все прощаю. Слышишь? За все. Только не умирай, — глотая слезы, бормотала, пытаясь зажать рану в его груди.
Громов одной рукой обхватил мой затылок и притянул к себе. Я не сопротивлялась. Его холодные губы накрыли мой рот. Я не знаю, откуда этот человек брал силы. Поцелуй хоть и получился мимолетный, легкий и нежный, пробрал меня до костей. Я ощутила на клеточном уровне любовь этого мужчины к себе.
— Спасибо, — прошептал он и потерял сознание.
Я не поняла, за что он меня благодарил? За прощение или за то, что позволила поцеловать?
Я так и сидела, сжимая его ледяную руку, смотря безжизненным взглядом на залитую кровью рубашку, на алый снег и ощущала на губах привкус его крови. Липкий страх и паника сковали душу. Мне не верилось, что все это произошло на самом деле, что я увидела изнанку нашего мира. Снова послышалась стрельба, а я прижалась к Виктору, пытаясь его согреть. Пугало то, что он дышал прерывисто, а пульс заметно упал. Я зажмурилась. Снова все стихло. Кто-то рывком оторвал меня от Громова и прижал к себе. Уловила до боли знакомый запах туалетной воды и посмотрела на того, кто держал меня. Артём с беспокойством осматривал меня, проверяя на наличие ранений.
— Тёма, — выдохнула я, обвила руками крепкую шею.
Не обращая ни на кого внимания, впилась в его губы своими губами. Хотелось убедиться, что Романов реально здесь, а не плод моего воображения.
Артема захлестнула неведомая мне волна. Он сжал меня так, что дышать было не возможно. Сминал мои губы с лютой яростью и в тоже время с трепетом. Обхватил мои щеки и посмотрел в глаза.
— Ты цела? — испугано спросил он, снова покусывая мои губы, а я лишь закивала в ответ.
Ком в горле душил и не позволял говорить, меня трясло, а слезы потекли по щекам, обжигая кожу.
Мимо нас пробежали люди в белых халатах, я заметила несколько машин скорой помощи. Раненых грузили в машины. Вокруг ходили полицейские с автоматами. Заметила, что у Артема бронежилет был пробит в двух местах, а рукав на куртке порван и по ткани сочилась кровь.
— Ты ранен? — испугано спросила, в глазах потемнело от страха за его жизнь.
Я была на грани обморока.
— Царапина, пуля рядом прошла, чиркнула по руке. Люди Черткова оказали сопротивление. Господи! Я чуть не умер, когда увидел тебя на открытой территории. Как тебя еще шальная пуля не убила? Яна! Ты меня точно до инфаркта доведешь, — поговорил он на одном дыхании.
— Витя спас меня, заслонил собой, — прошептала я, уткнувшись в шею Романова.
— Все позади. Как только на работе сообщили, что соседка твоя заявление оставила о том, что тебя похитили, я сорвался с места и меня на вертолете доставили домой. Боялся не успеть. Я так и подумал, что это или Ванька или Чертков тебя забрал.
— Успел, — выдохнула я.
У меня из-за волнений кровь хлынула из носа, а в глазах потемнело, падая, ощутила крепкие руки. Романов не позволил мне свалиться в снег.
— Яна! — с тревогой крикнул Артем, и это было последнее, что я услышала перед тем, как тьма окутала меня и приняла в свои объятия.
«Я смотрела на маленькую девочку. Ей отмечали пятый день рождения. Дядя Дима прикатил велосипед, и у Яны загорелись от восторга глаза.
— Это тебе, родная, — проговорил он, целуя малышку в макушку.
Тетя Наташа подарила красивое платье. Стянула с Яны потрепанные старые вещи и надела новое. Яна была как кукла. Тетя Наташа сделала хвостик и прицепила бантик на голову девочки.
Артем, которому на вид было около пятнадцати лет, сел на корточки перед девочкой и протянул ей куклу ту, самую, о которой Яна всегда мечтала. Девочка лишь украдкой посмотрела на игрушку в магазине, а брат заметил ее взгляд, и исполнил тайное желание. Яне хотелось плакать от счастья.
Как же хорошо, что у нее есть эта семья. Они настоящие! Они любили ее, а она любила их.
Артем протянул ей руку. Яна взяла куклу в одну руку, а другую вложила в его ладонь. Всей семьей они отправились в парк на карусели. Яна заливалась смехом, катаясь то на паровозике, то на машинках, а Артем смотрел на нее и души не чаял. Крепко держа за руку свое сокровище, он составил ей компанию на всех аттракционах. Яна смотрела на него с любовью и обожанием. Артем казался ей самым лучшим на всей планете. Он был ее защитником, другом, братом, опорой. Рядом с ним она оживала и радовалась каждому дню. После парка заехали в магазин и купили торт, который выбрала малышка. Дома накрыли на стол. Тетя Наташа приготовила много угощений. Это был первый настоящий праздник в жизни Яны.
— Загадывай желание, кнопка, — сказал Артем, зажигая свечи.
Я слышала мысли, которые пролетали в голове девочки, ведь она — это я. Вспомнила, что именно загадала в тот момент. Память вернула мне этот бесценный кусочек жизни. Малышка посмотрела на присутствующих и улыбнулась. У нее было только одно желание.
— Чтобы ты не загадала — это обязательно исполнится, — уверил брат.
— Я хочу стать Романовой Яной, — вслух повторила я слова девочки. Знала, что тогда, в детстве, именно это я и загадала. Почему мне вспомнился этот момент?».