На краю бездны
Шрифт:
– Ты можешь хоть минуту побыть серьезным?
– Минуту – могу.
– Этого хватит. У меня убили осведомителя, ты что-нибудь знаешь об этом?
– Нет.
– Точно? – Она испытующе смотрела на меня.
– Точно. Я прилетел вчера днем. Можешь проверить.
Марианна устало выдохнула.
– Я хочу кофе…
– Один момент…
За кофе я снова сбегал к Энрике, заказал свежего – с пылу с жару, как говорится – на вынос. Если на вынос – там не чашки, а такие пластиковые стаканчики с крышечкой. Виктор сидел за столом и пил кофе, стараясь не смотреть на меня.
С кофе я вернулся к машине…
– Прошу, мэм.
Я поставил свой стаканчик на капот в ожидании, пока он охладится. Марианна начала пить свой сразу. Понять не могу людей, которые пьют такой горячий кофе, что он обжигает рот – вкус же не чувствуется совершенно, просто горячее варево.
Впрочем – дурной кофе только так и пить, если он немного остывает, то превращается в откровенные помои.
– Для чего ты приехал в страну?
– Передать тебе привет. От посла Пикеринга.
– Ах, это… – Марианна поморщилась. – Давай сядем в машину.
Сели. Кофе я так и оставил на капоте.
– Я слышала, в Тегеране была большая беда…
– Больше, чем ты можешь себе представить. И шахиншах, и наследник мертвы, обоих убили на моих глазах. Меня самого эвакуировали вертолетом с двумя пулями в спине.
– Я смотрела новости по BBC [38] . Бойня на параде… они немного успели отснять, прежде чем началась паника…
– Просто удивительно. В BBC работают настолько хорошие репортеры, что они всякий раз оказываются на пожаре за десять минут до его начала. Настораживает, не правда ли?
38
ВВС – ведущая новостная телекомпания, как в нашем мире, так и в том. В том мире в Российской Империи транслировать ВВС по телевидению было запрещено, хотя в Интернете передачи можно было смотреть без ограничений. Кому надо, тот смотрел…
– О чем ты?
– Да все о том. Помнишь Лондон?
– Это все в прошлом.
Я отрицательно покачал головой:
– Ты так ничего и не поняла. Этот бой – вечен. Британская разведка, пока существует она и пока существует Британия, не остановится. У Британии нет друзей – есть только интересы, и они открыто говорят об этом.
Марианна с решительным видом допила кофе.
– Вернемся к нашим баранам. Что ты здесь делаешь?
– Мне нужен выход на ваши спецслужбы. Другого у меня нет, последнего представителя вашей разведки я видел в вертолете, последнем, который взлетал из Тегерана.
– Ты про кого?
– Про Пикеринга. Пошла новая мода – разведкой занимается лично посол.
– Ты ошибаешься… – сказала Марианна после недолгого колебания, – он не разведчик.
– Вот как? А кто?
– Вы, русские, многие вещи воспринимаете буквально. Точно так же и немцы. У нас человек либо разведчик, либо нет.
– А что, это не так?
– Нет. Пикеринг не работает на государство, он не связан с СРС, АНБ или ФБР. Просто у него есть свои взгляды и свои друзья, и он помогает им, а они ему.
– Напоминает описание мафии. Знаешь, как сами они себя называют? Друзья друзей…
– Ты просто кладезь премудрости.
– Есть немного. А ты? Тоже никогда не забываешь о дружбе?
– Вот именно. Если бы не друзья, я бы сейчас работала где-нибудь в гражданском секторе. А я там работать не могу. Так что ты хотел сообщить североамериканским спецслужбам в моем лице?
– А то, что мы вышли на международную террористическую организацию. Знаешь о том, что произошло в Бендер-Аббасе? Так вот – в распоряжении этой террористической организации есть ядерные взрывные устройства. Мы считаем – и у нас есть веские основания так считать, – что следующий атомный взрыв произойдет в одном из городов вашей страны.
24 августа 2002 года
Федерал-Плаза, Нью-Йорк
АТОГ штаб-квартира
На экране была зловещая красная заставка. Лично я, будь здесь руководителем, первым делом убрал бы ее, дабы не подвергать лишним испытаниям и без того измотанные нервы нижних чинов. Но я здесь руководителем не был, и заставка – здесь висела.
Как напоминание того, что может в любую минуту произойти непоправимое.
За прошедшее время мне, наконец, придумали статус, позволяющий пользоваться некоторыми благами и находиться под охраной. Даже два статуса – «лицо, являющееся свидетелем по делу об организованной преступности», и «лицо, добровольно оказывающее помощь». Эти два статуса, в сочетании с дипломатическим паспортом, делали меня как бы экстерриториальным, а статус особо ценного свидетеля давал иммунитет против судебного преследования, позволяя действовать и оказывать помощь в широких пределах.
С самого начала мы расставили все точки над «i». Это только в дурном синематографе главный герой – одинокий волк, знающий все и вся, эффектно расправляется со злодеями, делая то, что порой не может сделать целое государство. А в жизни системе может противостоять только система. Террористы вели игру, пока банковали они. Они первыми создали систему, пусть небольшую, но это была система, террористическая сеть, нацеленная только на одно – убить как можно большее количество людей. Вполне вероятно, что у них уже есть один или несколько ядерных зарядов, может быть, они еще в пути. Как бы то ни было, пока мы отставали от них, и возможность их догнать не просматривалась.
На совещание собрались с самого утра, на Федерал-Плаза. Несколько уставших замотанных копов, Марианна – не слишком уставшая, потому что мы совсем недавно прилетели из других мест, – и я. Как бесплатное дополнение.
Совещание проходило в специальной переговорной комнате. В САСШ, в отличие от России, совещания проводятся не в кабинете начальствующего лица, которому для этого придают помещение соответствующих размеров, а в переговорной комнате, считающейся общей. Переговорная комната, которую открыли для нас, была довольно большой и оборудованной стандартно для таких целей. Больше всего мне не понравились окна, одна стена кабинета была сплошь стеклянной, от пола до потолка. Русские так никогда не строят, потому что климат у нас холодный, и через подобное окно будет теряться слишком много тепла, а тут это самый архитектурный шик. Стол был самым обычным, из дешевых, но большой и чистый, без единой бумаги, стулья – тоже дешевые, конторские, неудобные. В углу техника – копировальный аппарат, прибор для демонстрации слайдов и большой общественный кофейный аппарат. Все, даже Марианна, не преминули налить себе кофе, я же от «общественного кофе» воздержался, опасаясь изжоги. Кофе из общественного аппарата редко бывает хорошим…