На краю бездны
Шрифт:
– Позиция номер два!
Новая картинка – какая-то квартира… скорее всего сдаваемая напрокат, потому что мебель уж очень стандартная и дешевая. Снова лучи света, но они светят откуда-то сбоку.
– Позиция номер три!
Следующая картинка – человек в черном костюме, который используют специальные подразделения МВД, и в маске. Он сидит на стуле, на коленях – автомат Калашникова с длинным, на сорок патронов магазином. За спиной развернут российский, бело-черно-желтый стяг с нашим гербом – двуглавым орлом.
– Это последнее предупреждение, других не будет. Мы, народ Российской Империи, требуем от Североамериканских соединенных штатов не вмешиваться в наши внутренние дела. Армада кораблей с морскими пехотинцами,
Новая картинка – и я кое-что узнал, потому что сам был в одном из таких мест. Это было хранилище ядерных зарядов фугасного типа, засекреченный и особо охраняемый объект. Снимать там категорически запрещено…
– Никто и ничто нас не остановит, мы готовы сделать все, чтобы защитить Россию и русский народ от североамериканских агрессоров, изготовившихся ко вторжению. Мы в полном праве, и мы требуем – вернуть все боевые корабли шестого и седьмого флотов САСШ в порты их приписки. Мы также оставляем за собой право после первого взрыва выйти с публичным обращением к народам всего мира, дабы изложить нашу позицию и обосновать вынужденность наших действий. Мы готовы убить миллионы ради того, чтобы спасти от гибели миллиарды людей. Мы не отступим, господа! С нами Бог, за нами Россия!
От последних слов меня передернуло. Такое ощущение, что измазался в дерьме, в самом прямом смысле этого слова. Самое плохое, что в этом участвовал кто-то из армейских кругов, поскольку я вспомнил, где взяли пленку с изображением хранилища. Это был совершенно секретный учебный фильм о применении ранцевых ядерных зарядов диверсионными группами в глубоком тылу врага. Просто так его было не достать.
Включили свет…
– Вы можете дать какие-либо пояснения, сэр? – спросил Коэн, присаживаясь на свое место.
– Сэр, я не могу дать никаких пояснений, потому что показанной пленки – совершенно недостаточно, чтобы делать какие-то выводы. Это могло быть снято и не в вашей стране, а пленку послали просто, чтобы шантажировать вас. Тем более, что ваши корабли и в самом деле приблизились к нашим берегам в неподходящий момент.
– Можно ли расценивать ваши слова как оправдание действий террористов?
– Нет, нельзя, сэр. Я не могу высказываться от имени Государя по этому вопросу, но как действующий контр-адмирал Российского флота могу твердо заявить: попытка вторжения на нашу территорию не будет оставлена без ответа. Российский флот, вне всякого сомнения, вступит в бой с частями вторжения и уничтожит их. Мы никому не позволим отторгнуть от нас часть территории, под каким бы предлогом это ни делалось.
– Но, сэр, Персия – не часть территории России.
– Российский престол имеет явные и неоспоримые права на эту землю, эти права мы будем отстаивать всеми возможными способами, включая военный, сэр! Я не поддерживаю людей, которые угрожают жителям в мирных городах, но ваши корабли, господа, в случае каких-либо агрессивных действий могут быть потоплены.
Теперь Коэн замолчал, заговорил де Соуза:
– Сэр, вы понимаете, что мы не можем вам доверять?
– Понимаю. И тем не менее я считаю, что могу вам помочь. Тот, кто силен, не наносит удар в спину – он выходит на бой. В спину бьют трусы и слабаки. Надеюсь, вы не считаете трусом и слабаком меня, милостивый государь?
Де Соуза думал какое-то время. Потом все же решился:
– Вы можете подписать обязательство о неразглашении, сэр, и контракт на исполнение обязанностей нашего гражданского консультанта-эксперта. В этом качестве, сэр, вы обязаны подчиняться законам САСШ в той же степени, в какой им обязаны подчиняться все мы.
– Я готов это сделать, сэр.
– И вам придется принести присягу.
– А вот этого я сделать не готов. Ни один русский офицер не может присягать иностранному государству в какой-либо форме, извините, сэр…
– Рей? – де Соуза повернулся к начальнику антитеррористического департамента СРС.
– Думаю, письменного обязательства будет достаточно, – с неохотой произнес Коэн. – Если нужно, я могу провести его по своему ведомству, мы привлекаем экспертов без принесения присяги.
– Думаю, так будет лучше. Теперь что касается оперативного плана…
Пока докладывали план первоочередных действий – типично полицейский, работа с осведомителями, привлечение технических средств в виде людей со счетчиками Гейгера, перетряска подозрительных, – меня не покидала мысль, что здесь что-то не так. Я ожидал, что заряды попали в руки исламских экстремистов, людей Махди, поскольку все говорило за это. Теперь же оказывалось, что придется действовать против Черной гвардии, против патриотов, которые своим пониманием патриотизма убивают страну. И все-таки у меня были сомнения. Я просто не мог смоделировать ситуацию, при которой ядерные заряды могли попасть в руки черногвардейцев. Тем более, что внезапная ревизия всех хранилищ в стране дала отрицательный результат, все изделия находились на своих местах. Это могли быть только заряды шахиншаха Хосейни.
Неужели и правду говорят, что противоположные полюса притягиваются? Неужели и впрямь черногвардейцы могут иметь контакты с агрессивными исламистами и даже получать помощь от них? Да какую… Ведь если объективно судить – происходящее выгодно как раз Махди, он и его сторонники тянут время, все больше и больше укрепляя свою государственность. Дураку ясно, что если оставить в покое Махди и его людей, они-то как раз не оставят других людей в покое. Это фанатики, фанатики самого худшего пошиба, я смотрел оперативные съемки его выступлений. Когда его спросили – можно ли взорвать бомбу на улице и убить ни в чем не повинных мирных жителей, правильно ли они поступают, если даже исламские правоведы в ужасе отшатнулись от них и от их кровавых деяний, – он ответил…
– Хвала Аллаху, мир и благословение его Посланнику, – а затем: – Воистину, сражение с кафирами теми средствами, действие которых объединяет в поражении (уничтожении), и ведет к убийству их женщин и детей, без намерения на убийство именно женщин и детей со стороны мусульман, при невозможности отделить женщин и детей – указало на разрешенность этого слова Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, когда спросили его о детях мушриков, когда атакуют мусульмане многобожников ночью, и он ответил – «Они – из числа их отцов» (Бухари, Муслим 3283, Ахмад 16471 и др.).