На краю бездны
Шрифт:
Пленный на удивление легко пошел на контакт, попросил сигарету. Он не выглядел подавленным или пришибленным, с виду казался вполне адекватным. Допрос проводили офицеры, которые его захватили, присутствовал и Тихонов.
– Вы понимаете русский язык? – спросил капитан Неклюдов, который здесь выполнял функции контрразведчика. Он был самым спокойным и уравновешенным из всех присутствующих и знал три иностранных языка, что могло пригодиться.
– Да… Я работал у вас довольно давно.
Тихонов стоял правее, у самой бронемашины. На всякий случай, с целью проведения допроса, прямо к бронемашине поставили палатку, чтобы не было ни лишних глаз, ни лишних ушей.
– Тогда назовите ваше имя.
– Мое
– Я прошу назвать ваше полное имя.
– Джон Тимоти Корнфилд.
– Вы являетесь военнослужащим?
– Нет… сейчас уже нет.
– Ранее являлись военнослужащим?
– Да… я раньше служил в британской армии.
– Где именно, когда?
– До… девяносто восьмого. Полк герцога Йоркского, потом в десанте.
– Почему вы ушли из армии?
– Меня… изгнали.
– За что?
– Случайно убил… гражданского. Случайно.
– Гражданином или подданным какой страны вы являетесь?
– Подданным Ее Величества Королевы Английской.
– Хорошо. Я являюсь капитаном русской армии, вы задержаны с оружием в зоне вооруженного мятежа и явно принадлежите к числу мятежников. По законам Российской Империи командующий части, задержавшей вас, имеет право судить вас за вооруженный мятеж против Его Величества своей властью и приговорить к смертной казни с немедленным приведением приговора в исполнение [95] . Однако, если вы окажете нам помощь, то можете быть помилованы, на основании Уголовного уложения Российской Империи, где сказано, что лицо, добровольно или по требованию властей отказавшееся от доведения преступного умысла до исполнения и сдавшееся властям, имеет право быть помиловано, если в уже совершенных им действиях не содержится состав преступления. Поскольку вы отказались от участия в захвате заложников и вооруженном мятеже и покинули по своей воле группу преступно злоумышляющих – это положение вполне может быть применено к вам. Вы также можете быть выданы своему монарху в обмен на других лиц, в чьей выдаче заинтересовано Его Величество. Итак, вы согласны помочь нам, Джон Тимоти Корнфилд?
95
Теперь понятно, почему в Российской Империи редкостью были вооруженные мятежи, несмотря на огромный контингент мусульман и постоянно засылаемые из-за рубежа диверсионные и террористические группы?
– Да, я вам помогу…
Тихонов слушал, и ему это не нравилось все больше и больше. Он начинал служить с самых низов, не раз участвовал в «потрошении» – допросе с применением физического насилия в полевых условиях. Последний раз это было в Таджикистане – наркоторговец, захваченный с мешком «дури» за плечами, рассказал все после того, как к нему подключили телефонный аппарат старой модели и дали ток. Информацию, которую дал наркоторговец, передали для реализации, а самого наркоторговца сбросили в пропасть. Это было незаконно, его следовало доставить для суда в расположение части, но командиры стоящих здесь частей уже давно раскусили, что к чему, и особо не разбирались по таким случаям. Шел человек с мешком героина, упал в пропасть – туда ему, как говорится, и дорога, горы опасные. Сам Тихонов тоже не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести – примерно за неделю до этого он, как зам командира части, опознавал молодого дурака, который завел себе подружку из местных и ночью вышел за ворота части. Его нашли к утру – половые органы были прибиты ко лбу гвоздем, а в рот воткнули бумажку с запиской. В записке было написано «Это слон». Как там поется… «Нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели»… Вот и тут так же – никто никого не жалел – да и сам не ожидал жалости.
А тут… человек шпарил, как по писаному, как будто он на приеме в каком-то чертовом клубе. Там, у них, в Лондоне. Возникало ощущение, что не его поймали с оружием, не он до этого участвовал в захвате заложников, не он готовился к отражению штурма. Черт…
Разозлившись, подполковник отодвинул полог палатки, вышел. Солнце садилось, по земле поползли тени…
– Иван Степанович!
Араб подошел откуда-то со стороны столовой, если это можно было так назвать – еще одна палатка, там на одном столе стоят рационы самых разных видов, сгущенка, тушенка, на другом – бутыли с водой. Рядом два костра горят: над одним – чай, над другим – кофе, подходи, кружкой зачерпывай прямо с огня и пей. Горячие чай и кофе были нарасхват – понимающие люди не пили холодное в жару, а непонимающих здесь не было.
– Колется?
– Пойдем, чаю выпьем… – не ответил Тихонов.
Подошли, протерли песком «общественные кружки», ополоснули, зачерпнули горячего чая – кружка стала жечь руки, но у обоих кожа была дубленая, привычная. Сахара не было, а портить чай сгущом не хотелось. Чай с костра хорош сам по себе.
Тихонов скосил взгляд на своего воспитанника – он его очень хорошо понимал. Самый возраст для службы – опыт уже есть, а цинизма, то есть слишком большого опыта, – нет. Взял живьем террориста – конечно, хочется узнать, что он поет.
– Помнишь, что такое Иван?
– Иван? Это мешок, который сбрасывают перед учебным десантированием, чтобы силу ветра узнать.
– А еще?
– Манекен для отработки приемов штыкового боя и навыков обыска.
За этими словами скрывалось вот что – брали магазинный полый манекен, обряжали его в форму военнослужащего, а внутрь – пару ведер крови, дерьма и требухов с бойни. И какую-нибудь плату сгоревшую, электронную. Потом каждый новобранец должен покопаться во всем в этом и найти плату. Потом задание посложнее – то же самое, только «Ваню» оставляют на пару дней под палящим азиатским солнцем. Кого не стошнит при обыске, тот сдал экзамен.
– Молодец, помнишь. А еще?
– Есть и третье значение этого слова. Иваном называют человека, солдата, которого, без его ведома, накачивают дезинформацией, а потом сознательно делают так, чтобы он попал в плен. «Иван», сам того не зная, выдает информацию, которая на самом деле является дезинформацией, и даже детектор лжи не покажет, что это ложь – ведь сам «Иван» считает, что это правда! Но если поверить этому «Ивану», то, скорее всего, подчиненные тебе войска погибнут. Так вот – ты каким-то образом подцепил такого «Ивана».
Араб конкретно приуныл.
– И что?
– То, что ты молодец.
– Не понял, господин подполковник.
– Если мы знаем, что Иван – это «Иван» – значит, это уже не «Иван». Если мы знаем, что все, что он выкладывает, ложь – значит, правдой является противоположное. Если он говорит нам, куда идти, то идти туда не стоит. Вот и вся игра.
Подполковник выругался от души.
– Говенная игра! Думал, уж не буду в такие играть, а пришлось.
– Значит, еще раз, с самого начала. Сколько подземных уровней у комплекса?
– Пять.
При этих словах – мало у кого по спине морозцем не продернуло, и дело было не только в наступающей ночи, холодной, как все ночи в пустыне. Пять уровней! Пять подземных этажей! Чтобы держать это все под контролем, чтобы действительно провести операцию по освобождению – а не лихую ковбойскую атаку на ядерном объекте, – нужны были силы вдвое большие, чем у них, и это по самым скромным подсчетам.
– Чем они заняты? Они жилые?
– Первые три… На первых трех есть жилые отсеки. Последние два – склады и жизнеобеспечение.