На краю бездны
Шрифт:
Дальше шел коридор. В коридоре – несколько десантников и боевая пара спецназа. Все стояли и на что-то смотрели.
Араб протиснулся посмотреть – это была открытая дверь. За дверью – тьма.
Лестница взорвана. Сразу на несколько пролетов. Мрачная пропасть смотрела на офицеров, а они смотрели на нее.
Подполковник Тихонов, оставшийся в живых и даже относительно не пострадавший от взрыва – он ехал в третьей машине, – не пошел в здание. Сам не понял почему, но не пошел. Вместо этого с группой зачистки он принялся за осмотр других зданий, стоящих по обе стороны улицы. Единственной
Здесь было еще опасно. Вертолет их уже не поддерживал, но боевые машины пехоты все еще оставались на позициях, не расстреляв до конца свой боекомплект. Выйдя с КП на связь, подполковник попросил не стрелять.
Здесь, в зданиях, еще стреляли, но это было уже не то, что до этого. Сопротивлялись отдельные точки, спецназовцы их подавляли своими силами. В промежутке между зданиями горел бронированный внедорожник с «Миниганом» – отрадное зрелище, осознание того, что оба этих дьявольских пулемета выведены из строя и не обрушат огонь на тебя, как-то грело душу. Следом за ними продвигалась вторая группа.
– Заходим! – решил подполковник, когда они были у стоящего вторым по улице производственного здания.
Дверь открыли, дернули веревкой, внутрь засунули камеру с волоконно-оптическим световодом, осмотрелись.
– Чисто.
Здесь и впрямь когда-то было чисто. Это было так называемое «чистое», сертифицированное здание, их сертифицирует особая служба, и сертификат гарантирует максимальное количество пылинок на квадратный куб воздуха, находящегося внутри здания. Это обеспечивается системой фильтров, спецодеждой персонала, шлюзами. Сейчас это здание не подойдет ни под один сертификат – только проломы в крыше от вертолетных снарядов чего стоят.
– Всем внимательно! – сказал подполковник, хотя мог бы этого не говорить. В его группе половина была такими же опытными, стреляными волками, как он, ими вообще можно было не командовать.
– Здесь чисто, – доложил один из бойцов.
– Чисто, движения нет, – подтвердил и второй.
– Выходим. Все выходим.
Все внутри подполковника буквально кричало об опасности – только он не мог понять ее сути. Пока не мог.
Сюрприз ожидал их у третьего по улице здания. По пути к нему их обстреляли, но автоматчика быстро подавили огнем двух пулеметов. Тихонов направил в лицо убитому луч фонаря – араб. Перс или араб… здесь одни персы и арабы. Господи, единственный европеец, которого они здесь видели, – это сдавшийся пленный. И еще… те, что были на кассете, на кассете, переданной в оперативный штаб. Больше они не видели европейцев здесь… ни одного не видели, все в масках…
Персы… Арабы…
– Чисто! Заходим!
Дверь отлетела в сторону, луч фонарей метнулся по исполненному гулкой пустоты сумраку.
– Здесь чисто!
Подполковник достал большой аккумуляторный фонарь, включил его. Луч света пробил тьму насквозь и уперся в стену.
– Ангар пуст.
Что-то не то…
– Что здесь было? – спросил подполковник. – Кто мне ответит, что здесь было? Для чего этот ангар? Ищите! Полный обыск!
Искать здесь было нечего.
– Господин подполковник! – подозвал один из молодых, находящихся на действительной спецов.
Тихонов подошел.
– Смотрите.
Луч фонаря упал на бетон.
– Смазка, господин подполковник. Здесь что-то стояло. И вон там – тоже.
– Что это могло быть?
– Скорее всего, самолет, господин подполковник. Расстояние – как между стойками шасси. Наверное, даже десантный самолет.
– «Летучая мышь»?
– Может быть, господин подполковник. Видно, что стойки не от гражданского самолета, от военного, для посадки на необорудованных площадках.
«Летучая мышь»… То, что они хотели получить, у них уже было.
– Третий на связи, группа Четыре, вы слышите меня?
– Положительно, Третий. Принимаем громко и четко.
– Четвертый, вопрос – вы что-то нашли?
– Отрицательно, Третий, мы ничего не нашли. В некоторых зданиях повышенная радиоактивность, но фоновая, источников нет.
– Вас понял, Четвертый.
Подполковник оторвался от рации:
– Кто-нибудь замерьте радиоактивность.
Один из спецназовцев достал прибор, бесшумный, в отличие от обычных научных приборов, повел им вокруг себя, шагнул в темноту. Потом вернулся.
– Фон немного повышенный, господин подполковник, но опасности для жизни нет. Источников нет, фон равномерный.
«Летучая мышь». Арабы. Атомная бомба. Пленный, взявшийся неизвестно откуда. И запись, запись…
Подполковник все понял.
– Второй, Первый, это Третий – где вы, доложите!
– Первый, мы в здании, поднялись на восьмой этаж. Сопротивление слабое, здесь вертолет поработал.
– Второй, отправил вниз группу, лестница взорвана, пассажирский лифт выведен из строя. Группа докладывает – внизу работает аварийное освещение, наличие противника не подтверждается, повторяю – наличие противника не подтверждается.
– Третий, приказываю всем группам… – Подполковник не имел права отдавать такой приказ, он был главным здесь, как самый опытный и старший по званию. Такие вопросы должен был решать штаб, расположенный на КП, но времени не было, и он решил все сам, и для себя, и для всех остальных.
– …Приказываю отступать немедленно, повторяю – отступать немедленно. Угроза ядерного взрыва, повторяю – угроза ядерного взрыва!
– Третий, здесь Центр, проясните!
– Центр, они уже вывезли изделия, здесь оставили только арьергард, смертников! Когда все взорвется, не останется никаких следов, надо уходить, и немедленно! Немедленно, вы слышите меня, иначе все здесь поджаримся!
– Третий, здесь Второй, отдельная группа! – Подполковник узнал голос Араба. – Мы здесь кое-что нашли. У нас внизу заложник! Живой!
– Нет времени! Сматывайтесь оттуда, это приказ! Араб, приказываю подниматься немедленно! Приказываю уходить, подтверди!
– Подтверждаю, мы выходим!
– Уходи оттуда! Конец связи!
Подполковник опустил рацию.
– Всем к машинам! Бегом!
Продвигаться вниз решили не через взорванную лестничную шахту, а через лифтовую. Пусть она и уже, но решили все же идти через нее, потому что внизу была кабина, и, достигая дна шахты, ты опускался на нее, а не на пол, прямо под выстрел.