На краю Дикого Поля
Шрифт:
– Машина сия, конечно же, преудивительная, ни в одной державе таких нет и в помине, так что она послужит твоей славе. Но меня беспокоит вопрос, как отнесутся к этой затее святые отцы.
– О том мы создателя и спросим. Скажи, Александр Евгеньевич, показывал ты паромобиль представителям нашего православного духовенства?
– Да, великий государь, показывал. Я обратился с этим вопросом к отцу Исидору, а тот через епископа, митрополиту Макарию. Митрополит прислал святого старца отца Савла с двумя монахами из Донского монастыря, и тот не нашел в этой машине ничего предосудительного. Вот та икона, что установлена в красном углу, как раз и подарена отцом Савлом. А когда святой старец узнал, что при помощи второго паромобиля можно с лёгкостью перетаскивать самые большие артиллерийские орудия большого наряда на любое расстояние, то прослезился и сугубо благословил и паромобиль и его создателей. Он ведь, отец Савл, пушкарём служил ещё у твоего, великий государь, деда.
– Ну слава богу, что всё благополучно. Слышали мы твой разговор с машинистом, веди показывать тягач.
Если пассажирский паромобиль очаровал царя, то паровой тягач привёл его в неистовый восторг. Глядя как тягач выдернул с корнем дерево, а потом протащил обведённый тросом кусок рухнувшей крепостной стены, кубометра на четыре сотню метров, царь аж захлопал в ладоши.
– А ведь воистину этот тягач сможет утянуть любую пушку большого наряда!
– И не только. Можно построить большие повозки для снаряжения, провианта, боеприпасов, да для чего угодно, и выдвигаться в поход. А если построить огромные бочки, то можно тянуть с собой воду с безводной местности.
– Сколько таких тягачей можно построить?
– Если построить несколько заводов по выделке деталей для паромобилей и отдельный завод по сборке этих машин, то можно достичь выпуска в пять машин в день, а потом довести их количество до десяти- двадцати машин в день.
– Зачем так много?
– Вопрос непростой, великий государь. С одной стороны, когда люди видят мощь тягача, им в первую очередь приходит в голову использовать его для перетаскивания, например орудий большого наряда. Это правильные мысли, и туда, наверняка и пойдут первые тягачи. Но, великий государь, войско это стены, а стены как и твоя держава основаны на прочном фундаменте, и этот фундамент земля, которую обрабатывают.
– Это очевидно. Значит ты предлагаешь использовать тягачи для вспашки земли? А как ты представляешь такую махину на крестьянском поле? Она не сумеет развернуться.
– Совершенно точно, не сумеет. Но ты можешь использовать эти машины на очень больших полях, причём не притесняя существующих землевладельцев. А обрабатывать эти поля нанимать крестьян так же, как твой Горнозаводской приказ нанимает людей на заводы. В этом случае малое количество людей сможет обрабатывать большие земли. И в твоих силах устроить так, что эти хозяйства принадлежали бы державе, твоему государству. На юге свободных земель в достатке, а людей мало. И у твоей державы появится отличная возможность содержать войско не разоряя дворян. Собственно, и поместья раздавать не будет нужды.
– Тут есть над чем подумать. А ну как я у тебя отниму пожалованную вотчину?
– Я в твоей полной воле, великий государь. Но и без моего поместья на краю Дикого Поля хватит земель на десятки госхозов.
– Как ты сказал?
– Госхоз. Государственное хозяйство.
– Эка ты завернул! Будем думать, время позволяет. А тебе велю устроить показ твоих паромобилей принародно, да так чтобы у видоков разум от удивления помутился. Я кое-кого специально приглашу, чтобы удивились. Сумеешь?
– Только прикажи, великий государь. Только для наглядности мне нужно будет самое большой орудие из большого наряда.
– Есть у меня 'Павлин', весом в тысячу пудов, это не считая станков. Подойдёт или больно тяжёл?
– В самый раз, великий государь. Как ты думаешь, если тягач увлечёт за собой пушку, станки, да ещё ядра и порох в придачу удивятся твои гости?
– Без сомнения удивятся. Выбери место для показа, и чтобы не приведи господь не получилось оплошки, проучи людей правильным действиям.
– Не беспокойся, великий государь, я к тому же и пару сюрпризов приготовлю, гости будут сильно поражены.
– А по поводу твоих... хм.. госхозов, мы поговорим после показа.
И царь удалился по своим делам. Да и то, много у него дел, на износ работает человек. Не дай бог угодить на его место, или даже рядом.
И вот показ начинается.
На огороженный верёвками склон холма, на котором к тому же, были устроены две трибуны, постепенно собирался народ. Вскоре стали появляться и гости на трибунах, туда пускали только вип-персон. Постепенно трибуны и склон заполнились, ожидали теперь только царя со свитой. Было видно, как в пёстрой толпе снуют продавцы напитков и всяких пирожков, орешков и прочих заедок. Может тут бегает и предок Алексашки Меншикова, кто знает?
Погода сегодня отличная: ясно, лёгкая облачность, небольшой ветерок слегка теребящий листву на деревьях.
Наконец показались царь со свитой, и это блестящее зрелище! Впереди шла сотня воинов в алых кафтанах, украшенных цветными шнурами на груди, как называли в двадцатые годы, 'разговорами', а как сейчас, и не интересовался. Затем шли музыканты, играющие нечто бравурное. Следом двигалось окруженное рындами в белоснежных одеяниях, на белых конях, открытое ландо царя. Царь сидел в гордом одиночестве, видимо так положено. Статус, понимаешь! А за царским экипажем колонной по два двигались ландо, брички и кабриолеты высших вельмож державы. Завершался поезд двумя сотнями воинов в синих и зелёных кафтанах.
Всё выглядело до удивления празднично и торжественно: пёстро одетая оживлённая толпа народа попроще вне трибун, просто на склоне, щёлк, бархат и золото знати на трибунах и великолепный царский поезд.
Наконец царь занял положенное место на ложе между трибунами. Распорядитель получив милостивый кивок низко поклонился и выйдя на поле дал отмашку красным флагом. По этому знаку мы и двинулись. Впереди спорой рысью двинулась батарея из двенадцати чугунных единорогов. Каждое орудие буксировала четвёрка хороших лошадей. За ними, шагом двинулась пара пушек посерьёзнее калибром, их тащили уже по десятку крупных коней, и было видно, что даётся им это нелегко. Ну и когда первые орудия достигли подготовленных позиций, тронулся и наш тягач, увлекая за собой невероятный по этим временам вес. Следом, спорым шагом, двигалась колонна из почти сотни пушкарей.
Вообще-то мы слегка схалтурили, исключительно для драматизму: дело в том, что от леска до места перед царской трибуной, где было наше место, был небольшой уклон. А при взгляде со склона холма и из царской ложи создавалось впечатление, что дорога ведёт на подъём. Хотя, с другой стороны мы и не жульничали: никто же не утверждал, что мы не будем делать себе поблажки, да и вообще в рекламе как и на войне любой ход допустим, если конечно за него не поколотят.
Полтора километра, что мы преодолевали до холма, зрители сопровождали всё возрастающим гулом, тишина царила только в царской ложе. Иван Васильевич демонстрировал индейскую невозмутимость и умеренный интерес, а допущенные в ложу вельможи не смели повышать голос, и только шептались. Рядом с царём я увидел двух роскошно одетых мужчин в чалмах разного фасона. Послы с Востока или с Юга? В любом случае показ техники явно рассчитан именно на них.