На краю пропасти
Шрифт:
Интересно, а что бы произошло, если бы Роланд разбился в своем автомобиле месяцем или двумя раньше? К тому времени, когда в газетах появились некрологи, Дейл уже обручился с Лайл ван Декен. Они поженились еще до того, как Алисия получила возможность войти в список претенденток.
Она вернулась, помахивая ракеткой, глядя на него блестящими глазами.
— Ну почему ты на меня так смотришь? Я тебя ненавижу!
Улыбка его стала еще шире.
— Я просто подумал, что ты не очень-то похожа на вдову.
Это замечание ее рассмешило.
— А ты бы хотел, чтобы я нарядилась в траур?
— Совсем нет. Мне ты нравишься такой, как сейчас.
— Интересно, правда ли это, Рейф.
— Я тебя обожаю!
Алисия покачала
— Никого ты не обожаешь. Ты любишь только себя и Тэнфилд. Тебе нравится Дейл и не нравится Лайл. И иногда мне кажется, что ты ненавидишь меня.
Обняв ее за талию, он поднес губы к самому ее уху и произнес тихим, обольщающим голосом:
— Но ты же сама не веришь в то, что говоришь.
— Разве? Я уверена, что все так и есть.
Он прижался щекой к ее лицу.
— Милая!
— Ты меня ненавидишь, правда!
— Да — вот так…
Алисия сердито оттолкнула его, а затем рассмеялась.
— Тебе нравится за мной ухаживать, потому что это тебе ничем не грозит. А что, если я вдруг упаду в твои объятия?
— Попробуй!
— Будет слишком много толков.
Теперь она расхохоталась.
— Ты и в самом деле дурак, Рейф! Однажды кто-нибудь воспримет тебя всерьез, и тебе это совсем не понравится.
На его лице появилось выражение заинтересованности.
— Прекрасно, давай начнем прямо сейчас. Серьезно, почему ты утверждаешь, будто мне не нравится Лайл?
Алисия лениво ответила, явно поддразнивая его:
— Потому что не нравится.
Его интерес явно усилился.
— Но она мне ужасно нравится! Мне бы понравилась жена Дейла, кем бы она ни была, но Лайл понравилась бы мне, даже если бы не была его женой. Она в моем вкусе, светленькая и высокая. Почему она должна мне не нравиться?
— Потому что ей не нравится Тэнфилд, — заявила Алисия.
Рейф расхохотался над ее словами.
— И мне не нравится, это просто неизбежная обуза.
Алисия кивнула.
— Тебе не нравится Тэнфилд, это правда. Ты его любишь.
Он помотал головой.
— Думаю, я действительно любил его, в детстве. Детям нравятся этакие огромные груды камней. Но человек становится более практичным, когда взрослеет. В наши дни никому не нужен дом таких размеров. Жить в нем — значит просто напрашиваться на разорение. Стоит только обратиться к семейной истории, чтобы понять, сколько денег утекло на его содержание. Пятеро из последних семи Джернингхэмов женились на вполне состоятельных наследницах, И кому это помогло? У меня — ни гроша, Дейл тоже оказался бы на мели, если бы не деньги Лидии. Наследство спасло его, но Тэнфилд поглотил все деньги, а теперь разевает рот, готовясь проглотить и то, что есть у Лайл.
— Она ненавидит это место, — сказала Алисия. — Ей бы хотелось, чтобы Дейл его продал.
— Как и мне. Это самое разумное, что можно сделать. Наш Мэнор принадлежал семье так же долго. Он намного удобнее и, по-моему, намного красивее. Если бы у Дейла была хоть капля здравого смысла, он бы принял предложение Тэтхема — он же не будет ждать всю жизнь! Но беда в том, что Дейл теряет всякий здравый смысл, когда речь идет о Тэнфилде. Наша семья живет здесь уже пятьсот лет, и он ожидает, что она проживет еще столько же, воспринимая как должное необходимость идти ради поместья на любые жертвы.
Алисия была удивлена. Рейф и в самом деле говорил серьезно. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь видела его таким искренним. Помимо ее воли это произвело на нее некоторое впечатление. Она обернулась и посмотрела в сторону дома. Солнце отражалось в окнах башен — только их и можно было увидеть с корта. Все остальное, такое знакомое, и так стояло в ее воображении: длинный фасад с портиком постройки восемнадцатого века, два выступающих вперед крыла и между ними — мощеный дворик, где каменные львы стоят на страже у заросшего лилиями пруда с фонтаном.
— Ты так говоришь, будто это не дом, а какой-то
Рейф натянуто рассмеялся.
— Моя милая, колесница Джаггернаута переехала его почитателей. Я думаю, от Тэнфилд-Корта можно по крайней мере ожидать, что он будет стоять на месте.
Глава 5
Две большие гостиные Тэнфилд-Корта выходили на низкую террасу, с которой по пологой лестнице можно было спуститься прямо в знаменитый итальянский сад. Лайл Джернингхэм ненавидела его: два акра причудливых украшений и геометрических форм, все такое тяжеловесное и парадное, сад набит кипарисами, статуями и цветами, до того ухоженными, что они казались ненастоящими. Позади всех этих искусственных красот природе, хоть и с некоторыми ограничениями, все-таки позволили оживить пейзаж с помощью дерна и деревьев, тщательно подстриженных. Но чем дальше от дома, тем больше свободы для безудержного роста и раскидистых ветвей. Дед Дейла был большим любителем деревьев, и теперь повсюду пышно росли посаженные им буки, яркие сикоморы, дубы и клены. Были там и высокие хвойные деревья, золотистые, темно-зеленые и голубые, — кипарисы, обычные и гималайские кедры.
1
одно из воплощений бога Вишну
Лайл бродила между ними и ждала, когда Дейл вернется домой. Вчерашний день казался теперь таким далеким. Ушла бледность, и ее лицо приобрело обычный вид; и она набралась достаточно смелости, чтобы пренебрежительно думать о вчерашнем приступе паники. Состояние шока прошло, и она вспоминала свое вчерашнее поведение с удивлением и некоторым стыдом. Дейл отправил ее к Крэйнам на уикэнд, а она через день сбежала оттуда. Он обязательно рассердится и потребует объяснений.
Прохаживаясь между деревьями, она придумывала, что бы сказать. Не так уж трудно сочинить какую-нибудь сказку, если умеешь врать. Можно сказать, что она внезапно почувствовала себя плохо и не хотела лежать в постели вдали от дома. Рейф и Алисия были так напуганы ее вчерашним состоянием, что вполне убедительно могли бы подтвердить ее слова. Но Лайл не привыкла выходить из затруднений при помощи лжи. Ложь сама по себе отвратительна, а о том, чтобы солгать Дейлу, и думать страшно. Что ж, тогда сказать правду? К несчастью, об этом тоже было страшно думать. Как она сможет сказать ему: «Я стояла за изгородью и услышала двух женщин — я не знаю, кто они. Они сказали, что с Лидией произошел несчастный случай, потому что тебе были нужны ее деньги. И они сказали, что со мной, возможно, тоже такое случится».
Лайл внезапно вздрогнула, вспомнив, как холодная вода заливала ей подбородок, потом рот, потом глаза десять дней назад, всего лишь десять дней назад. Она заставила себя успокоиться и вышла из тени деревьев, чтобы согреться на солнце. Она не может солгать Дейлу. Но и правду сказать тоже не может.
Она обернулась и увидела, что он идет к ней. Страшные мысли моментально исчезли. Радость в одно мгновение захлестывала Лайл, стоило ей увидеть Дейла. С самой первой их встречи. Что-то было в том, как он смотрит, в посадке головы, в уверенности, звучащей в его голосе, в улыбке, которая сияет в его глазах только для нее. Темные глаза, но светлее, чем у Рейфа, кожа не такая смуглая, как у двоюродных брата и сестры. Они сложены легко и грациозно, у него же высокая, тяжеловесная, сильная фигура. Когда он обнимал Лайл, она чувствовала, как легко эта сила могла бы сокрушить ее, и до сих пор это ощущение одновременно пугало и доставляло наслаждение. Теперь же она чувствовала нечто другое. Даже когда он поцеловал ее, она ответила поцелуем, трепеща от страха, и ничто не могло унять эту дрожь. Лайл была рада, когда он отпустил ее. Рада и обессилена.