На Краю Земли. Дилогия
Шрифт:
А потом, примерно через полгода, Фред, свалившись с высокой скалы, трагически погиб.
Погиб, оставив Тиму в наследство трёхмесячного щенка по кличке — «Клык» и заочную горячую любовь к островам архипелага Шпицберген…
Глава пятая
Встречи, разговоры, «тарелки»
Он приводнился в Ню-Олесунне уже ближе к полуночи. Затащил — на специальной тележке — мотодельтаплан в ангар, запер двустворчатую дверь на замок и отправился домой. Там они с Клыком слегка перекусили — именно слегка, так как плотные ужины ведут к преждевременному ожирению. А как упитанный мужчина (или там, к примеру, пёс-хаски), может
Потом Тим решил перевести на компьютерные диски видеоматериалы, заснятые в течение трудового дня. Здесь его и поджидал неприятный сюрприз: съемки с места убийства двух белых медведей-подростков получились отличного качества, а, вот, всё, имевшее отношение к мысу Верпегенхукен…
— Ничего не получилось, — всерьёз расстроился Тим. — Ничего, и даже меньше. И обзорная съёмка, сделанная с мотодельтаплана, куда-то пропала, и все наземные кадры исчезли без следа… Чистая плёнка, и всё тут. Хрень хреновастая и склочная. Впрочем, чего-то подобного я и ожидал. Объект-то не из простых будет, а с ярко-выраженным подвохом. Ладно, Бог даст — разберёмся. Чай, не последний день живём на этом Свете…
Напоследок он разослал — сразу по нескольким электронным адресам — текст следующего содержания: — «Имею срочные, важные и экстраординарные новости! Всем заинтересованным лицам предлагаю собраться завтра в „кают-компании“ к девяти тридцати утра. Брут».
Что такое — «кают-компания»? Это такой специальный домик, не имеющий конкретного хозяина. Как уже было сказано, Ню-Олесунн являлся посёлком интернациональным, и все его немногочисленные обитатели, разделяясь по принципу землячеств, жили друг от друга отдельно. А в «кают-компании» собирались только по таким важным поводам-вопросам, как: узко-профильные научные совещания и семинары, рассмотрение вопросов (в том числе, и финансовых), посвящённых техническому обслуживанию и благоустройству посёлка, а также для совместных празднований дней рождения и самых различных юбилеев-праздников.
Отправил и — с чистой совестью — завалился спать…
Утром — ни свет, ни заря — Клык, виновато поскуливая, запросился на выход.
— Почки моржовые, не иначе, всему виной, — поднимаясь с кровати, предположил Тим.
— Гав! — подтвердил пёс, мол: — «Они, родимые! Вкусные, заразы, до полного безумия. Но только, к большому сожалению, немного слабят… Шевели, дружище, помидорами! Поторапливайся. Как бы досадного казуса, тьфу-тьфу-тьфу, не приключилось…».
Выпустив хвостатого приятеля на улицу, Тим, сладко-сладко позёвывая, посетил туалет и ванную комнату, после чего прошёл на кухню и, включив телевизор, занялся приготовлением завтрака.
По одному из развлекательных английских телеканалов транслировали научно-популярную передачу про НЛО: несколько бородатых и высоколобых деятелей увлечённо, практически с пеной на губах, обсуждали очень важный и животрепещущий вопрос, мол: — «А с какого конкретного созвездия (или, там, с конкретной звезды), они к нам прибывают? Летающие „тарелки“, то бишь?». Чаще всего в заумной беседе упоминались следующие космические объекты: Вега, Сириус, Альдебаран и созвездие Кита.
— Идиотизм махровый, сплошной и законченный, — наполняя электрический чайник водой, высокомерно усмехнулся Тим. — Какие ещё летающие «тарелки» — в одно нехорошее и волосатое место? Бред горячечный и бредовый. Я, к примеру, ни одного, даже малюсенького и вшивенького НЛО за всю прожитую жизнь — в натуре — не наблюдал. Неуклюжие выдумки, неумелые байки и пошлые сказки для детей младшего школьного возраста… Впрочем, с интересом (чего скрывать?), понаблюдал
Клык, старательно и тщательно обтерев лапы о коврик в прихожей, прошёл на кухню и, задумчиво похрустев тёмно-коричневыми шариками-гранулами, выдал:
— Гав, гав-в, гав-вв, — мол: — «С сухим кормом, братец, это ты правильно придумал. Полностью одобряю, поддерживаю и ни капли не жалуюсь. Кстати, на улице тебя уже поджидают…».
— Серьёзно? Это тот, о ком я думаю?
— Гав, — мол: — «Именно он. Пройдоха Альвисс Олсен, собственной норвежской персоной. Морда наглая, бесстыжая и прожжённая. Клейма ставить негде…».
— Он один?
— Гав.
— И то, как говорится, хлеб. Запросто мог — после моей вчерашней весёлой шутки — и парочку полицейских, нажаловавшись здешнему доверчивому губернатору, выписать из Лонгьира. С такого нервного и трусливого гада станется…
После того, как завтрак был успешно завершён, а Тим помыл грязную посуду и собрал рюкзак, они вышли на улицу. Естественно, что и верный «Winchester Model 1912 (1934)», и видеокамера также были прихвачены с собой.
— О, мистер Белофф! — радостно запричитал-завопил Альвисс Олсен, прогуливавшийся недалеко от коттеджа. — Доброго утра! Крепкого здоровья! Рад вас видеть!
— Гав, — насмешливо известил Клык, мол: — «Даже правую ладошку, недоумок заторможенный, сперва протянул. Типа — для рукопожатия. Но потом, понятное дело, боязливо отдёрнул и торопливо спрятал за спину. Видимо, мышечная память сработала… Братец, а он реально взволнован и всерьёз обеспокоен. Более того, испуган нешуточно. Интересные, гадом буду, дела…».
— Привет, субчик длинноносый, — вальяжно откликнулся Тим. — Никак, на променад выбрался из затхлой берлоги? Типа — свежим морским воздухом подышать?
— Это точно, подышать. Погода сегодня больно хороша. Давление высокое. Влажность, наоборот, низкая. Кислорода в воздухе много. Подышать… Вот, иду. Дышу. Наслаждаюсь северной природой… А по какому вопросу, извините, вы сзываете в «кают-компанию»… э-э-э, заинтересованных лиц?
— Не суетись, морда. Успокойся. К запретному мысу Верпегенхукен это никакого отношения не имеет. Не был я там. Так и не долетел. Другие важные дела отвлекли.
— Точно — не были?
— Точно, очкарик хилый. Честное брутальное слово. Точка… Ну, что? Шагаем на встречу с коллегами?
— Ага, конечно, — заметно повеселел норвежец. — Шагаем…
В восемь двадцать девять, ровно за одну минуту до назначенного времени, они вошли в холл «кают-компании». Журнальные столики, заваленные разнообразной полиграфической продукцией, кожаные диваны, кресла, письменные столы с компьютерами и ноутбуками, стулья, длинная барная стойка, огромная плазменная телевизионная панель, закреплённая на торцевой стене. Два десятка мужских физиономий — всевозможных цветов-оттенков кожи, разных возрастов и с различными разрезами глаз. Разговоры, смешки, перешептывания, сигаретный и сигарный дым.