На Краю
Шрифт:
Репортаж о событиях на Самсоне я увидел, сидя вечером в баре. Кто-то вдруг крикнул: «Тихо!», и прибавил звук. На экране какие-то люди стреляли друг в друга. В первый момент дым и пыль мешали разобраться в происходящем, но вскоре стало ясно — на некоторых стрелках форма союзной полиции.
— Мы получили эти кадры несколько минут назад, — взволнованно заговорила появившаяся на экране девушка-ведущая. — Нашему корреспонденту удалось преодолеть кордон вокруг планеты Самсон, где сейчас проходит полицейская операция, и привезти нам эту пленку. Министр внутренних дел Союза называет происходящее на Самсоне «восстановлением законности и правопорядка».
Питер Буллет меньше всего походил на вождя революционно настроенных масс. Как и большинство планетарных лидеров, он занимался в основном экономикой и никоим образом не встревал в политические дела Союза. Однако на этот раз он изменил себе:
— То, что происходит на Самсоне, называется беззаконием и произволом. Конечно, бороться с пиратами и контрабандистами необходимо, но не ценой благополучия мирных граждан Союза.
Выступление Буллета показалось мне очень осторожным. Но народ в баре засвистел и затопал ногами в знак одобрения.
— Так можно каждого торговца пиратом обозвать, — сказал молодой парень, сидящий за стойкой рядом со мной.
— Точно! — поддержал его сосед. — И на каждую планету выслать по десанту. Чтоб боялись. Только нас так просто не напугать. Можем, между прочим, и огрызнуться.
— Вот на Самсоне и огрызаются, — встрял в разговор третий.
— Может, это контрабандисты сопротивляются? — робко предположил кто-то.
— Сколько живу на Краю, первый раз вижу, чтоб ради поимки пиратов целую планету блокировали! — раздался уверенный бас.
Я оглянулся. Пожилой мужик в капитанском кителе всем своим видом выражал возмущение.
— А чтобы пираты на планете окопались и в полицейских стреляли, это вы слышали? — спросил я его.
Он с удивлением посмотрел на меня и покачал головой.
— И я нет.
То ли еще будет, почему-то подумалось мне.
6.
Три дня спустя я встретил на космодроме приятеля, штурмана с крупного торгового звездолета.
— Слыхал, что случилось на Самсоне? — спросил он меня. — Мы как раз оттуда. Улетели сразу, как только начали пропускать через кордон. Полиция там настоящую бойню устроила. Человек десять застрелили, я слышал.
— Пиратов-то захватили?
— А хрен их знает. Погибшие в основном мирные жители.
Я представил себе, какой фурор произведет рассказ штурмана в баре, и присвистнул.
— Сколько ты будешь выжидать? — спросила меня Вики, едва я переступил порог ее номера.
— Мне страшно отсюда улетать, — честно ответил я. — Всё время кажется, что я вернусь на пепелище. Обнаружат здесь завтра гнездо пиратов и контрабандистов — и привет.
— А твое присутствие что-то изменит? Или ты жаждешь встать на сторону борцов за свободу и справедливость?
— Нет, — я мотнул головой. — Мне с ними не по пути. Мне, похоже, скоро во всей Галактике будет некуда деться.
— Что-то я тебя совсем перестала понимать, — Вики насмешливо прищелкнула языком. — Ты же вроде этого хотел. Чтобы Союз не лез в твои дела, не метил младенцев печатью, не мешал Краю жить по своим законам. Смотри, как это близко и реально. Так давай, сражайся за это.
— Не хочу, — тихо ответил я. — Я знаю, чем заканчиваются революции. Бравые
— Что же ты собираешься делать?
— Не знаю, — честно ответил я.
Хуже всего было то, что мне не у кого было спросить совета. Всех моих приятелей на Онтарио, похоже, захватил психоз освободительной борьбы, и с каждым днем симптомы этого психоза становились все заметнее. Люди словно не понимали, что все происходящее — вовсе не игра, и за столь соблазнительные чужие идеи придется заплатить жизнью. Возможно, эти идеи даже казались им своими собственными. Я помнил, как это бывает. Мой отец умел убеждать людей в ценности своих идей. И к чему это привело?
Увы, я не мог никому этого объяснить. В лучшем случае на меня удивленно косились. «Тебя что, не достала союзная полиция?» Что мне было отвечать? Что как раз не достала? Что когда я возил контрабанду (а случалось это редко), то всегда знал, что нарушаю закон, а не сражаюсь за свободу? У меня было чувство, что у многих эти вещи перепутались в голове. Больше того, вдруг стало немодным их различать.
М-связь на этом фоне стала казаться мне чем-то незначительным, второстепенным. Я бы вообще забыл про поиски Анны Бовва, если бы новости постоянно не напоминали мне об этом. Полиция ставила на уши то одну, то другую планету. Пиратских провокаций было уже не нужно — Союз будто подыгрывал новоявленным революционерам.
На Краю Галактики становилось все более неспокойно.
И мне все чаще казалось, что это не случайность.
Наступало очередное утро, Вики бросала мне на экран очередное сообщение: «Ты решил что-нибудь?», получала отрицательный ответ и исчезала в городе. Похоже, наслаждаться жизнью у нее получалось все хуже. Неудивительно — смертный приговор продолжал висеть над ней. Я тоже чувствовал себя не вполне уютно. Наконец я отправил ей сообщение: «Приезжай. Я на "Птахе"».
Она примчалась немедленно. Я встретил ее внизу, у аппарели. В этом полушарии была поздняя весна, с близкого моря тянуло ветерком. Было удивительно тихо для крупного космодрома — никто не садился и не взлетал, нигде не раздавались звуки погрузки. Вики подошла ко мне.
— Ну? Зачем звал?
Я прислонился к обшивке, задумчиво уставился в небо и спросил:
— Кому в Союзе может быть выгодна эта заварушка, а, Вики?
— Вот ты о чем! — она усмехнулась. — Дошло-таки?
— А ты, выходит, и раньше догадывалась?
— Конечно.
— И молчала.
— Ждала, когда ты сам додумаешься. Иначе ты бы не поверил.
— Теперь поверю, — я вздохнул. — Значит, мне не кажется, что этими зверствами полиция нарочно подливает масло в огонь. Посмотри вокруг. Люди словно умом тронулись. А завелись бы они так, если бы не облавы, не эти десанты с расстрелами мирных жителей? Такое ощущение, что поиски Анны для кого-то — просто предлог. Или очень удачный момент, который упускать никак нельзя.