На Краю
Шрифт:
Время шло, а жизнь в деревне и вокруг нее текла своим чередом. Дружинники шныряли по лесу и не спускали глаз с горизонта, Добрыня ждал. Но ничего так и не произошло. Никто не искал пропавшего в лесу товарища, никто не прилетел отбивать его у толпы вооруженных мужчин. Воевода просчитался.
На пятый день за мной пришли, но повели не во двор, а проводили к лестнице на второй этаж и ткнули в спину: поднимайся. Я дернулся (рубцы еще болели).
— Шагай, не дури! — прикрикнул очередной мальчишка-конвоир.
Руки
Должно быть, я осматривался слишком явно, и Добрыня это заметил. Он сидел за столом, напротив него стоял кувшин с молоком, миска вареной картошки, лежал хлеб и нарезанное ломтями сало. От картошки шел пар. Я отвел глаза. Завтрака мне сегодня не предложили, а горячую еду я в последний раз ел на «Птахе» в тот день, когда мы собирались похищать Анну. Я не мог вспомнить, сколько прошло времени.
— Садись, — велел Добрыня. — Присматриваешься? Данные собираешь?
— Нет. — Я сел, стараясь не смотреть на еду. — Просто интересно, как вы тут живете.
— Никогда такого не видел?
— Такого — нет, — я покачал головой.
— Как же у вас там люди живут?
— По-разному. Некоторые — так, что вы и представить себе не можете. А некоторые — почти так же. Но все же лучше.
— А мы не жалуемся, — нахмурился Добрыня.
— Я не это имел в виду. — Я мысленно обругал себя за неосторожный подбор слов. — Даже на самой отдаленной планете можно многое купить. Не приходится все делать самим, от одежды до ложек, — я показал на деревянную ложку в миске с картошкой и не удержался, сглотнул слюну.
— Вещь, которую сам сделал, и в руке держать приятно, — сказал Добрыня, потянувшись к ложке. — И сила в ней другая.
— Наверное, — уклончиво ответил я. — Я в этом не разбираюсь.
— Оно и видно, — хмыкнул Добрыня и смерил меня взглядом. — А ты гордый, как я посмотрю. Есть хочешь, но не просишь. И у столба хорошо держался.
Я промолчал, но спина заныла сильнее при одном упоминании.
— Ты прилетел, чтобы найти здесь кого-то и увезти обратно, на небо? — спросил воевода.
Я кивнул.
— Ты вроде сказал, вас заставили. Как это вышло?
— Я не смогу рассказать так, чтобы вы все поняли, — честно предупредил я. — У нас слишком… другая жизнь.
— А ты расскажи, как можешь. Я попробую понять, — предложил Добрыня.
Я собрался с мыслями (соседство с горячей картошкой и салом этому не способствовало, но у меня получилось) и в нескольких словах изложил воеводе историю об Анне Бовва, ее изобретении и бегстве, а потом о том, как я оказался в поле зрения СБС, получил в напарники Вики и попал на Землю. О Братстве Тени я, конечно,
— Ешь.
Мне стоило больших усилий спокойно взять ложку и есть аккуратно, не давясь и не чавкая.
— Значит, ты что-то вроде дружинника при исполнении? — уточнил он.
— Не совсем, но похоже, — ответил я с набитым ртом.
— И ты здесь по приказу?
— Да.
— И против нас ничего не замышлял?
— Наоборот, — нехотя признался я. Не очень-то мне хотелось этим хвастаться. — Я хотел аккуратно все провернуть, без жертв и разрушений.
— Жалеешь? — Добрыня хитро уставился на меня.
Я не отвел взгляда. Прожевал и проглотил все, что было во рту, отложил ложку и ответил:
— Жалею.
Воевода усмехнулся.
— А ты и честный к тому же. Люблю таких. Итак, тебя здесь бросили. И что ты теперь будешь делать?
— Не успел решить, — я пожал плечами. — Думал, вы меня убьете.
— Мы не убиваем просто так. Вреда ты не причинил и не собирался. Вернуться на небо и рассказать там что-нибудь, что нам повредит, ты не можешь. Да и не знаешь ты ничего о нас. Выходит, убивать тебя не за что. Но и в живых оставлять… Ты чужак. Таким среди нас не место.
— Тогда отпустите меня.
— И куда ты пойдешь? К кораблю, который давно улетел?
Я промолчал.
— В любой деревне, где тебя поймают, будет то же самое, — веско сказал Добрыня. — Допрос, пытки и казнь, скорее всего. Но есть способ этого избежать.
— Какой?
— Ты можешь остаться здесь. Добровольно. Попросить людей принять тебя и оставить в живых.
— Людей? Не тебя?
— Конечно. Я один такие вопросы не решаю.
— И что, мне у всех придется спрашивать? У всей деревни?
— Ну да. А что тебя удивляет? Это ведь каждого касается.
Я вздохнул. На ум Добрыни и его интерес к чужаку я еще мог рассчитывать, на милосердие деревенской толпы — вряд ли.
— А если я скажу «нет», вы меня убьете? — спросил я после долгой паузы.
Добрыня со странной улыбкой покачал головой:
— Нет. Я тебя отпущу. Даже кое-какой еды с собой дам. Но далеко ты не уйдешь. Со дня на день выпадет снег. В лесу полно волков, да и медведи попадаются. А самое главное — тебя снова поймают. Ты к этому готов?
Я сидел на стуле напротив воеводы и смотрел, как он наливает себе молока, как пьет, утирает усы и ставит на стол тяжелую деревянную кружку. Мне тоже хотелось молока. Впервые за долгое время был сыт и не мерз. За окном кружилась мелкая снежная крупа. Добрыня не знал, что «Птаха» по-прежнему ждет меня, но он прав в одном — я не дойду до корабля. Или попадусь, или замерзну в лесу, с моим-то опытом выживания. И неизвестно, что хуже. Добрыне я, похоже, был интересен, и этим стоило воспользоваться.