На крыльях любви. Лебедь
Шрифт:
Темные волосы чуть ниже линии плеч. Милая челка, как у героинь французского кино. Неброский утонченный макияж и бордовый пиджачок в стиле ранней Шанель. Она не походила на девушку для развлечений. Увы. Скорее на «долго и счастливо»…
А как она на него смотрела… Это не передать словами. В этом взгляде было столько восхищения, нежности и любви, что мне стало неловко. Я желала скорее скрыться, чтобы не нарушать их идиллию.
– Кирюш, так ничего и не выбрал? – Красавица прошлась розовыми ноготками по его трехдневной щетине. – Я думала,
Я подняла голову, натыкаясь на прямой, острый, как горлышко разбитой бутылки, взгляд Кирилла. В горло будто серной кислоты плеснули.
Дыши, глупая!
– Голоден. Зверски. – От глубокого низкого тембра Воронова дрожь разлилась по телу… – Мне, пожалуй, стейк. С кровью.
С кровью…
– Да ты мой граф Дракула! – хихикнула брюнетка, хлопнув Кирилла по бедру. – А что же мне заказать? – Наморщив нос, она перевернула страницу меню, пока мы с Кириллом неотрывно смотрели друг на друга. – Пасту с морепродуктами… или утиную ножку конфи?
Его карие глаза, будто портал в преисподнюю, за короткое мгновение вытащили из меня душу, лишив ее приюта. А меня покоя.
– Я подойду через пару минут, когда вы будете готовы сделать заказ… – Натянув на лицо улыбку, повторила я заученную фразу и уже хотела ретироваться, как вдруг каждая клеточка тела откликнулась на его густой хрипловатый баритон.
– Алина?
Глава 2
– Принесите еще стакан воды! – добавил подчеркнуто равнодушно.
В полном раздрае я забила часть их заказа, на автопилоте возвращаясь к барной стойке.
– Чтобы я еще раз согласилась обслуживать корейцев! – Инга негодующе всплеснула руками. – Я им и так, и эдак, а они мне саранхЭ… саранхЭ! Ни черта не понятно…
Мы с Вадиком переглянулись. Наша коллега явно была на взводе.
– Так на каком языке вы в итоге общались? – осторожно поинтересовался бармен. – На английском?
– На хренистском! – официантка закатила глаза. – Что за день такой? Еще и счастливый стол упустила! – она покосилась на меня с напускной обидой.
– Поменяемся? Я возьму на себя корейцев, а ты пятнадцатый стол.
– Ты серьезно? – брюнетка сложила ладони в молитвенном жесте. – Кстати, а кто этот красавчик? – кивнула в сторону голубков. – Подружка у него огонь! Зацените сумку из новой коллекции «Баленсиага»! Я вырезала такую и наклеила на свой плакат желаний. Накоплю, может, лет через сто! – Запрокинув голову, Инга дерзко рассмеялась.
– Это Кирилл Александрович – брат нашего босса… – вновь пустился в объяснения Вадик.
Кирилл Александрович, блин.
Как бы там ни было, вряд ли я когда-то на полном серьезе смогу обращаться к нему по имени-отчеству…
– …А его девушку зовут Лиза. Она дизайнер интерьеров, занимается проектом кальянной, которую скоро откроют в пристройке, – понизив голос, добавил наш информатор.
Я откашлялась. Новости лились на меня как из рога изобилия, ей богу.
– Инга, так ты берешь пятнадцатый стол или нет?
– Конечно, беру. Это же счастливый стол! – она подмигнула, отряхнув невидимую соринку с униформы.
Счастливый…
– Тогда поспеши. И… принеси гостю стакан воды.
Отдав мне честь ребром ладони, брюнетка, улыбаясь во все тридцать два, направилась к вышеупомянутому столу, а я – в служебное помещение, а сразу оттуда – в уборную. Захлопнув дверь, застыла перед огромным, начищенным до блеска зеркалом, еще раз отметив, как ужасно выгляжу, особенно на её фоне.
Лицо не просто бледное – какое-то землистое. Неживое. В глазах мелкие сосудики полопались. Заметила на шее грязевой развод… А-р. И эта гулька с замызганными волосами… Ну почему именно сегодня?! Ведь я всегда так тщательно готовилась к сменам в ресторане…
Дура.
Непроходимая…
Сама же все разрушила.
Обрубила, даже не объяснившись.
Хотя… Разговор ничего бы не изменил. Лишь продлил агонию.
Я сделала выбор, понимая и принимая его последствия.
Придя в себя, папа взял с меня слово, что Воронова в моей жизни больше не будет. Одно упоминание о Кирилле вызывало у него тахикардию и перепады давления. Он багровел и, как заезженная пластинка, начинал задыхаться, сыпля проклятиями. Немного оправившись, настоял на нашем возвращении в родной Томск. С горем пополам окончив школу, я каким-то чудом поступила на психологический факультет местного университета.
Видимо, не случайно…
Благодарна богу за то, что он свел меня с нашей преподавательницей по клинической психологии. Сильная, властная, уверенная в себе, Валентина Павловна Нестерова и стала той движущей силой, которая помогла моей измученной душе поползти на свет. Помню, как, завалив ее предмет, вместо двойки получила приглашение на первый сеанс. А когда Валентина Павловна сообщила мне неутешительный диагноз – затяжная прогрессирующая депрессия, – и вовсе стало жутко.
Увы, так сказывалась жизнь с отцом. После второго инфаркта он начал вести себя как капризный ребенок, но при этом упорно продолжал называть ребенком меня. Однажды увидел в окно, как я вышла из машины одногруппника, предложившего в ненастную погоду подбросить до дома, и такой скандал закатил, что снова пришлось его откачивать.
Именно работа с Валентиной Павловной помогла мне справиться с горем после его кончины и разобраться в себе. Да, было больно, но именно эта боль и стала отправным толчком.
После того, как Воронов не ответил на мое сообщение, я решила оставить прошлое в прошлом и двигаться дальше. Вроде неплохо справлялась с поставленной задачей.
А на деле…
Пара фраз. Ледяной смешок. И взгляд, от которого душа в пятки. Нервная система в крошево. Сердце без признаков жизни. Пульс? Слышала о таком…