На крючке
Шрифт:
Я отмахиваюсь от него, улыбаясь.
— Уже забыл.
Моя рука опускается в карман, доставая скелетный ключ, когда я подхожу к двери своей спальни. Стук громкий, от силы удара Венди дерево дребезжит на петлях. Я вставляю металлический ключ в замок, дверь щелкает, когда раскрасневшееся лицо Венди приветствует меня, ее кулак наполовину поднят в воздух.
Уголок моих губ приподнимается.
— Все в порядке? Ты выглядишь ужасно раздражённой.
Из-за румянца на ее щеках перед моим мысленным взором проносится видение ее подо мной, и возбуждение
Она выглядит потрясающе. Изображение грации и самообладания, пудрово-голубая ткань с горловиной в форме сердца и открытой спиной. Достаточна утонченная, чтобы быть замеченной на моей руке, и в то же время настолько восхитительная, что каждый мужчина захочет обладать ею.
Мой идеальный маленький питомец.
Она скрипит зубами.
— Ты запер меня там.
— Мера предосторожности.
Я смотрю на нее еще несколько мгновений, упиваясь ею, как прекрасным вином, вспоминая, каково это — быть внутри нее. Кровь приливает к моему члену, заставляя его биться о мою ногу.
Она разводит руки в стороны.
— Ну, я получаю твое одобрение?
Разочарование бурлит в моей груди от того, что меня постоянно тянет к такой коварной девице. Я вытесняю эту мысль из своего сознания, заменяя ее черной массой, которая сжигает осколки моей души с тех пор, как умер Ру.
Смерти, к которой, я полностью убежден, причастна она.
Мои глаза сужаются, лианы гнева обвиваются вокруг моих мышц, как плющ.
— Сойдёт, — говорю я.
Она насмехается, и я отворачиваюсь.
— Пойдем, не стоит опаздывать.
Ее каблуки стучат позади меня по полированному деревянному полу, и я сопротивляюсь желанию оглянуться, сосредоточившись на том, что она предательница. Она сошла с ума, если считает, что я купился на ее уловку о послушании. Это ошибка — недооценивать меня, думая, что я поведусь на такие мелкие, глупые уловки. Именно поэтому мне пришлось привлечь к этому делу ее брата Джонатана. Мне не особенно нравится использовать детей в качестве приманки, и, по правде говоря, я не планирую причинять мальчику вред. Я даже не позвонил по-настоящему. Но самый быстрый путь к попустительству — это ударить кого-то по самому уязвимому месту, а Венди неравнодушна к семье.
Поездка в конференц-центр проходит в тишине. Венди сжимает пальцы, глядя в окно, ее лицо осунулось и погрустнело. Я сижу напротив нее в лимузине, ненависть смешивается с похотью, как летучий коктейль, искры летят по моему телу, заставляя меня вибрировать от энергии, которая заставляет меня чувствовать себя на грани сгорания.
Меня крайне раздражает, что я не могу контролировать реакцию своего тела на нее. В первый раз я был ослеплен похотью: и к ней, и к мысли о том, что дочь моего врага захлебнется моей спермой.
По правде говоря, эта мысль все еще привлекает меня, только теперь мои глаза широко открыты, и они никогда больше не закроются. Я позволил ей
Скорее всего, потому что я никогда не рассматривал ее как угрозу.
— Думаю, мне не нужно напоминать тебе, что произойдет, если ты будешь плохо себя вести сегодня вечером? — спрашиваю я, когда лимузин подъезжает к обочине.
Ее глаза сужаются.
— Я хожу на подобные мероприятия с тех пор, как научилась ходить. Мне не нужна ободряющая речь.
Я чувствую ее ярость по всей машине, и это только разжигает пламя.
— Возможно, это и так, — отвечаю я, наклоняясь вперед. — Но теперь ты гуляешь на поводке, милая. Так что не делай ничего, что заставит меня действовать.
Я поднимаюсь со своего места и двигаюсь рядом с ней, потянувшись в карман и доставая тонкий бархатный футляр.
Ее тело прижимается к двери лимузина, как будто даже находиться рядом со мной для нее слишком тяжело.
Я провожу кончиками пальцев по ее шее, откидывая в сторону шелковистые волосы.
— Ты не будешь пытаться сбежать, — я открываю футляр, и у нее перехватывает дыхание, когда она рассматривает инкрустированный бриллиантами чокер. — Ты не скажешь и не сделаешь ничего, что могло бы вызвать беспокойство.
Я вынимаю его из коробки, драгоценные камни прохладные в моей руке, и наклоняюсь вперед, надевая его ей на шею, мои пальцы прослеживают ее кожу, пока я застегиваю его сзади. Мои глаза переходят с ее губ на горло, в животе зарождается желание.
— Вот.
Моя рука проводит по драгоценностям, а затем ложится на выпуклость ее декольте, моя ладонь поднимается и опускается в такт ее тяжелому дыханию.
— Каждой хорошей сучке нужен красивый ошейник.
Она отрывает голову и смотрит в окно. Я беру ее подбородок в руку, поворачивая ее лицо обратно.
— Ты ни при каких обстоятельствах не снимешь это ожерелье. Ты поняла?
Ее челюсть сжимается.
— Я поняла.
— Отлично.
Я подаю сигнал водителю, что мы готовы выйти, и дверь открывается, чтобы я мог встать. Я выхожу из лимузина, поворачиваюсь и тянусь назад в машину. Пальцы Венди щекочут мою ладонь, когда она вкладывает свою руку в мою, и я поднимаю ее прямо себе в руки в тот же момент, когда вспышки от камер начинают сверкать, выстроившись вдоль красной дорожки.
Обхватив ее за талию, я притягиваю ее ближе, наблюдая, как она преображается на моих глазах. Ее лицо озаряется, мегаваттная улыбка украшает ее черты, ее глаза теплеют, когда она смотрит в мои. Мое сердце замирает, отвращение следует за ним, потому что снова мое тело выходит из-под контроля, когда дело касается ее.
Я наклоняюсь, вдыхая носом аромат ее волос.
— Будь хорошей девочкой, и я позволю тебе спать в кровати, а не на каменном полу.
Ее позвоночник напрягается под моей рукой, и она улыбается мне, но ее глаза хранят что-то холодное и темное.