На крючке
Шрифт:
— Веди, хозяин.
Пока мы идем внутрь, мой желудок скручивается в узлы, предвкушение разливается по венам.
Я так близко, что чувствую это на своем языке. И на вкус это как месть.
30. ВЕНДИ
От
Хотя я и презираю то, что он сделал, его оскорбления сыплются на меня, как ножи, это болезненная пытка. Он вгрызается в мои вены и обескровливает меня, оставляя хрупкой, как опавшие листья.
Мои пальцы путаются в чокере, удивляясь, почему он сказал мне не снимать его. Он красив, но я не могу представить, что его значение намного выше его стоимости, а осознание того, что я даже не могу контролировать то, что на мне надето, — это еще один удар по моей новообретенной гордости.
Тепло ладони Крюка обжигает мое бедро, когда мы входим в главный бальный зал. Он прекрасен — как обычно бывает на таких мероприятиях — люстры, усыпанные кристаллами, столы, накрытые для королей, но я не впечатлена. Я не лгала, когда сказала ему, что была на тысяче таких. У моего отца глубокие карманы, и это делает его известным гостем на многих благотворительных мероприятиях.
Интересно, будет ли он здесь? Эта мысль мимолетно проносится у меня в голове, но я хватаюсь за нее и крепко держу, надежда впервые за несколько дней вспыхивает в моей груди.
Мы проходим через смокинги и бальные платья, пока не доходим до открытого бара, Крюк заказывает виски для себя и передает мне бокал шампанского. Я делаю глоток, наслаждаясь тем, как шипят и лопаются пузырьки на моем языке. Обычно мне не нравится, как алкоголь заставляет меня чувствовать себя, но мне нужно что-то, чтобы сохранять фальшивую улыбку на лице.
— Кстати, с днем рождения, — он прижимает свой бокал к моему. — Ты простишь меня за опоздание на несколько дней, я был очень занят.
Острый укол гнева ударяет меня в грудь.
— Откуда ты знаешь?
Он улыбается, ставя свой виски на барную стойку.
— Ты удивишься, узнав, как много я знаю.
— И что это значит?
— Это значит то, что я хочу, чтобы это значило, — он наклоняется, его глаза становятся холодными. — Я знаю о твоем рождении, Венди Майклз, — его губы прижимаются к моей щеке. — И я буду знать о твоей смерти.
Мое сердце спазмируется, свободно падая на пол.
— Это угроза?
Он вздыхает, отступая назад.
— Я считаю угрозы ужасно расточительными. Я говорю только о том, что намерен довести до конца.
Злость на всю эту ситуацию
— Если ты все равно собираешься меня убить, зачем мне быть твоей послушной сучкой? — я осознаю с секундным опозданием, насколько громким был мой голос, и как хорошо он разносился по комнате.
Его рука быстро движется, обхватывает мою шею и рывком притягивает меня к себе. Для любого другого человека мы должны выглядеть как любовники в страстном объятии. Но все, что я чувствую, — это тошноту и панику, которые бурлят в моем желудке и подкатывают к горлу.
— Будь очень осторожна с тем, что ты говоришь, — его хватка ослабевает. — У тебя доброе сердце, дорогая. Ты должна беспокоиться не о своей жизни.
Мое лицо опускается, зубы скрежещут так сильно, что я боюсь сломать коренной зуб.
Он слегка поворачивается и смотрит на пару, которая идет к нам.
— Приди в себя, дорогая, пора выступать.
— Комиссар, я так рад вас видеть, — его голос тает в воздухе, как насыщенный шоколад, соблазнительный и греховный. — И вашу прекрасную жену. Еще раз здравствуйте, Линда. Всегда приятно, — он наклоняется и целует ее в щеку, а затем идет ко мне и обхватывает мою талию. — Это моя спутница, Венди Майклз.
Я киваю, улыбаясь так широко, что у меня болят щеки.
Мужчина ухмыляется, его кустистые светлые усы подергиваются.
— Венди Майкле, то есть дочь Питера? — он усмехается и смотрит на Крюка. — Как тебе удалось заполучить ее? Кажется, она немного не в твоем ценовом диапазоне.
Моя грудь разрывается от оскорбления.
Линда хихикает.
— О, дорогой. Не будь грубым.
Я жду, что Крюк рассмеется, но он не смеется, его тело напрягается, когда он наклоняет голову.
— Боюсь, я не понимаю, что ты имеешь в виду, Реджинальд. Ты намекаешь на меня? — он указывает на себя. — Или о том, кого я выбираю?
Воздух сгущается, когда ухмылка исчезает с лица комиссара. Напряжение затягивается, пока Крюк смотрит на него.
— Джентльмен знает, когда нужно извиниться после оскорбления дамы, — его брови поднимаются.
Мое сердце бьется о ребра, взгляд метается между ними.
Реджинальд прочищает горло, его взгляд останавливается на мне.
— Я прошу прощения, мисс Майклз. Я не хотел проявить неуважение.
Мои глаза расширяются, от неверия у меня сводит живот, когда я понимаю, насколько велика сила Крюка. Если он может так разговаривать с комиссаром полиции, как я могу рассчитывать на свободу?
Комиссар переминается с ноги на ногу, оглядываясь по сторонам.
— Ру все еще избегает таких вещей, как чумы, я так понимаю?
Тело Крюка напрягается, его хватка крепче обхватывает мою талию, пока я не начинаю ерзать, издавая хныканье. Он смотрит вниз, его пальцы поглаживают место, где он ущипнул.