На льдине — в неизвестность
Шрифт:
— Кто тут? — сонно проворчал Иван Дмитриевич.
— Медведь!! — отчаянно закричал Федоров.
Сон у Папанина сразу слетел. Схватив ружье, он выскочил из палатки и почти в упор выстрелил в косолапого великана.
— Да, собаку возьмем, — сказал Иван Дмитриевич, — правда, весит она тридцать килограммов плюс еще кормежка… Но с ней все-таки будет веселее! Да и сторож нужен. Хотя и считается, что там, на краю света, нет ни одной живой души, а только кто знает?!
— А книги?
— Я английские возьму, — сказал Федоров, — чтобы надолго хватило.
— Пожалуйста, —
— Ну, Дмитрич, это несправедливо, — забасил Кренкель. — Я, например, вон какой! На мне и одежда тяжелей, и сам я…
— А это уж ты к своим родителям предъявляй претензии, — засмеялся Иван Дмитриевич, — я тут ни при чем.
— Ладно, — махнул рукой Кренкель, — меньше вещей — меньше забот. Собрал котомку — и на другую льдину!..
Он сладко потянулся, постоял немного в раздумье: раздеваться или не раздеваться? Холодновато! Ну, а как будет там? И, быстро стянув меховую одежду, нырнул в спальный мешок. Следом за ним забрались в свои мешки и Женя с Петром Петровичем.
Снаружи давно уже сгустилась темнота. Ветер посвистывал в проводах антенны, гнал поземку. Снежинки шуршали по брезенту, стучали в окошко, просились внутрь. В палатке было тихо. Но еще долго горела лампа, отбрасывая на снег два желтых пятна. Папанин считал, прикидывал, снова считал.
Сколько изобретательности, сколько хитроумной сметки пришлось им применить, чтобы сделать все снаряжение максимально легким! А оно все равно не укладывалось в отведенные летчиками девять тонн!
Какой груз самый важный? Без чего никак нельзя обойтись? Надо все предусмотреть. И ничего не забыть. Даже иголку, даже катушку ниток. Потому что оттуда не пошлешь телеграмму: «Вышлите посылочку!»
Они отправляются в экспедицию, необычно трудную даже для них, опытных полярников, — к далекому и недоступному Северному полюсу.
Много веков люди стремились к этой таинственной и неразгаданной точке Земли. Тяжелые льды могуче преграждали дорогу, давили и пускали на дно корабли. Свирепые ветры заметали пургой, замораживали. Голод и болезни валили с ног. Но люди шли…
Только в 1909 году американскому исследователю Роберту Пири2 с пятью спутниками после двадцатитрехлетней подготовки и многих попыток удалось добраться до полюса на собачьих упряжках и пробыть там тридцать часов. Да спустя почти двадцать лет пролетели над полюсом на самолете американский полярный исследователь Ричард Бэрд3 и на дирижаблях знаменитый норвежский полярный исследователь Руал Амундсен4 и конструктор-дирижаблестроитель, итальянский полярный исследователь Умберто Нобиле5.
Таинственная завеса немного приоткрылась. Стало известно, что земли на полюсе нет, что океан там почти сплошь покрыт ледяными полями. Но это в основном и все, что люди смогли узнать.
А нужно знать очень многое: о погоде в районе полюса и ее влиянии на погоду всего северного полушария Земли, о глубинах Ледовитого океана, о течениях, о характере дрейфа льдов, о наличии жизни у полюса, о распределении земного магнетизма…
Все это поможет синоптикам давать долгосрочные прогнозы погоды и навигационные прогнозы, без которых невозможно быстрое освоение Северного морского пути.
Иван Дмитриевич встал. Неслышно прошелся по оленьим шкурам. «Братки» крепко спали. Теперь они надолго вместе. Что ждет их впереди?
Из троих он лучше всех знает Женю Федорова. Он самый молодой, комсомолец. Впервые Иван Дмитриевич приметил его пять лет назад в стенах Арктического института, где Женя после окончания Ленинградского университета долго и упорно добивался направления на Север. Ивану Дмитриевичу понравился этот худощавый, не по возрасту серьезный, молчаливый паренек. В нем чувствовалась большая решимость и воля.
— Пойдешь со мной на Землю Франца-Иосифа? — предложил Иван Дмитриевич.
Предложил и никогда после не жалел.
Они вместе строили в бухте Тихой первую на Крайнем Севере магнитную обсерваторию: Иван Дмитриевич был там начальником зимовки. Обошли на собачьих упряжках ближние и дальние острова, делая магнитные и топографические съемки. Двадцатитрехлетний, совсем еще не знавший Севера, увлеченный своей наукой Женя на глазах превращался в настоящего полярного исследователя. На следующий год они строили магнитную обсерваторию уже на мысе Челюскина — самой северной точке Евразии. С Женей было легко в самых трудных полярных переделках.
С Петром Петровичем и Эрнстом Теодоровичем Ивану Дмитриевичу не приходилось вместе работать, но их пути все время шли рядом. Эрнст на Север попал раньше их всех — в двадцать четвертом, когда только начинала строиться сеть полярных радиостанций. Он был одним из первых радистов на Новой Земле и на Земле Франца-Иосифа. В тридцать втором участвовал в знаменитом походе ледокола «Сибиряков», который впервые за всю историю мореплавания в одну навигацию прошел по Северному морскому пути от Архангельска до Владивостока. Петр Петрович был вместе с Эрнстом в этом походе. Окончив биологический факультет, Петр Петрович с тридцатого года плавал у скалистых берегов Кольского полуострова и Новой Земли, изучая жизнь холодного моря. Потом они вместе были на «Челюскине». Недавно Петр Петрович вернулся с Чукотского моря, а Эрнст с Северной Земли.
Все они отлично знают свое дело. И отлично знают, почем пуд северного лиха.
Из всех Иван Дмитриевич самый старший. Ему уже сорок два. Отвоевал гражданскую. В двадцать пятом поехал строить радиостанцию на Алдане. В тридцать первом попал на Землю Франца-Иосифа.
Тогда впервые увидел бурые, без единого деревца острова со сверкающими вершинами ледников, с крикливыми птичьими базарами на скальных террасах, необыкновенной белизны льды, подсиненные лазурью торосы, сахарные громады айсбергов. Дикий, безлюдный край. Так непохожий на побережье веселого, плещущего всеми красками Черного моря, где Иван Дмитриевич родился и вырос. Но очень притягивал к себе этот не покоренный еще край!..