На линейном крейсере «Гебен»
Шрифт:
В глубоком почтении склоняем головы перед теми четырьмя товарищами, которые в котельных отделениях стали жертвами исполнения своего воинского долга и отдали свои жизни за успех этого похода.
Удивление
Прошла первая ночь нашего пребывания в турецких водах. В бледном свете занимающегося рассвета темнеют склоны берегов нашей маленькой тихой бухты на фоне лазурного неба. На суше еще совсем тихо, не чувствуется никакого движения воздуха, только голоса каких-то ранних птиц доносятся до нас. Вскоре за этим последовала радостная встреча.
Между тем оживленно обсуждается наше новое положение. Что принесет нам будущее?
Для нас не остается сомнения, что «Гебен» и «Бреслау» теперь пойдут дальше в Черное море для того, чтобы принять там участие в борьбе против русского флота. Открывающиеся перспективы радужными не назовешь. Если русское превосходство на Черном море численно все же невелико, по сравнению с объединенной английской и французской эскадрой на Средиземном море, тогда все-таки с относительной уверенностью можно ожидать осуществления нашего предприятия. «Гебен» и «Бреслау», два корабля, одни против могучего противника; к тому же без единого прибежища, рассчитывая только на нейтральные порты, которые мы должны покинуть в течение 24 часов. Как тут нам долго продержаться?
На помощь и поддержку Турции, кажется, тоже нет шансов. Как говорится, она придерживается строгого нейтралитета. Почему только не приходит приказ к походу? Мы все еще стоим за мысом Нагара. Готовит ли нам Высокая Порта какие-то неприятности? Так же, как без разрешения мы не могли войти в Дарданеллы, так и без желания турецкого правительства мы не можем пройти в Босфор и направиться в Черное море. Что-то, кажется, здесь не стыкуется.
Время проходит в бездеятельном ожидании. Один раз была весьма занимательная картина. Большой французский пароход, полный французских пассажиров, шел из Константинополя вниз по проливу и проходил мимо нас. Французы сильно удивились, когда неожиданно увидели два серых военных корабля, на которых развевался немецкий военный флаг. Этого они никак не ожидали. Сильно жестикулируя, они с опаской поглядывали, перевесившись через леерные ограждения, и ломали головы, что же может значить наше присутствие здесь. Необычная встреча в нейтральных водах!
Наконец после того, как мы три дня простояли у Нагары, поднимаются якоря. «Гебен» и «Бреслау» устремляются из бухты в северо-восточном направлении. За Галлиполи открывается пролив, перед нами в солнечном блеске, покрытое легкой зыбью, лежит широкое голубое Мраморное море. Вдали сверкают зеленые побережья холмистого берега. Увеличив ход, идем дальше.
На юго-востоке от входа в Босфор живописно лежит группа Принцевых островов. Бледно мерцает в солнечном свете необычно красная земля этого очаровательного архипелага. На западе Измидский залив далеко врезается в сушу. Между островами и Сан-Стефано, недалеко от столицы Востока, якоря снова опускаются.
Здесь тепло и солнечно. Мы стоим перед воротами Константинополя. Последние лучи заходящего вечернего солнца золотят город. Восхищенно блуждает взгляд по радостной простирающейся панораме, которая разворачивается в дали с белыми домами, великолепием сверкающих дворцов и бесчисленными остроконечными минаретами и мечетями.
Снова раздается приказ: «Приготовиться к бункеровке»! Но мы приступаем к работе с радостью и вдохновением. Это означает, однако, что «Гебен» и «Бреслау» теперь направятся в Черное море и поведут там на свой страх и риск войну против России. Вскоре в русских портах взметнется огонь войны, и наши снаряды пробудят Черноморский флот от его спокойного существования. Пока Германия на севере борется с врагом,
Но всё происходит иначе!
Уже давно закончена бункеровка, угольные ямы «Гебена» и «Бреслау» наполнены, и мы с нетерпением ожидаем приказа к походу. Но проходит день за днем — а мы все еще стоим на якоре. Время проходит в бездейственном ожидании. Ничего не происходит.
Затем кое-что все же случается! Но не то, чего мы с нетерпением ожидали каждый день, а совсем иное, для нас совершенно необычное и неожиданное.
До истечения года в Турции было созвано народное собрание с целью собрать средства на усиление турецкого флота. С трудом в обнищавшей стране благодаря добровольным пожертвованиям турецкого народа и воодушевлению во имя патриотической потребности было собрано столько средств, что стало возможным заказать в Англии два корабля, один линкор и один легкий крейсер. Как раз в это время оба готовых и уже оплаченных корабля должны были совершить переход из Англии в Турцию. Весь турецкий народ, ожидал этого крупного события, так как оба современных корабля должны были встать на якорь у Золотого Рога. Но отплытие обоих кораблей в турецкие воды, уже в течение нескольких недель стоявших наготове к отходу, под различными предлогами откладывалось, и в конце концов с началом войны они были реквизированы английским правительством и вошли в состав английского флота. О передаче обоих кораблей Турции Англия теперь не хотела ничего знать.
Негодованию в Турции не было границ. Как раз в эти дни, когда «Гебен» и «Бреслау» оказались в турецких водах, турецкий народ пребывал в праведном гневе на нарушившую договор Англию.
Случайность это или судьба, что обманутый и озлобленный народ теперь в одно мгновение подыскал замену постыдно присвоенным кораблям, когда два современных немецких военных корабля неожиданно появились в Дарданеллах? И то, что чужестранцы пришлись этому народу очень кстати и своевременно? «Гебен» и «Бреслау», повиновались собственному закону и преследовали собственные интересы — войну против русского флота в Черном море и проход через турецкие проливы являлся лишь необходимым средством к этой цели. Поход «Гебена» и «Бреслау» неожиданно приобрел другой, новый и значительный смысл, которого прежде никто не мог ожидать.
Впервые странное стечение обстоятельств явственно свело нашу судьбу с другой, чужой судьбой, связало наши потребности с ее интересами, превратило нашу нужду и тяжелое положение в счастливый случай для другой стороны. И из этого соединения необходимости и случая удивительно возникает для «Гебена» и «Бреслау», для Турции да и для всего мира что-то новое и неожиданное, что собирается придать мировой войне новое лицо. Два корабля, ускользнувшие от могущественного врага, на пути против другого врага, не только попали в воды турецкого народа, но одновременно пересекли и круг его интересов. Случайность? Необходимость? Рок? Кто в состоянии обосновать волю судьбы? Наш адмирал находится больше на суше, чем на борту. Переговоры между Высокой Портой и Германией о покупке «Гебена» и «Бреслау» идут полным ходом. Они заканчиваются тем, что оба так неожиданно попавшие в турецкие воды современные немецкие крейсера переходят в турецкое владение.
18 августа нам сообщается, что «Гебен» и «Бреслау» куплены Турцией. Экипажи выстроились. Под звуки немецкого гимна на мачте опускается немецкий военный флаг, под турецкий национальный гимн поднимается «полумесяц». С этого момента «Гебен» называется «Явуз Султан Селим». «Бреслау» получает имя «Мидилли». Все же для нас оба корабля, как и прежде, остаются «Гебеном» и «Бреслау».
На следующее утро на борт доставляются фески и раздаются командам. Некоторым товарищам очень идет новый головной убор, их нельзя отличить от турок, другие же выглядят в этом головном уборе несколько смешно. Но скоро мы к этому привыкаем — мы еще ко многому должны будем привыкнуть, фески — самое незначительное.