На линейном крейсере «Гебен»
Шрифт:
Во время этого занятия между покупателями рыбы и рыбаками на суше с обычной для востока оживленностью проходит торговля. Не дожидаясь результатов рыбной ловли они заключили и скре-пиди рукопожатием торговые сделки. Что же на этот раз попало в сеть!
Лодки, которые рыбаки использовали для работы, были около 4 метров длиной и 1,5 метра в ширину. Несмотря на это, случилось так, что одна лодка не могла вместить содержимое сети, так что ещё и второй чёлн был наполовину заполнен добычей. При работе рыбаки топтались в лодке своими высокими сапогами посредине прыгающей и скачущей рыбной массы. Настолько богат Босфор
На сердце у меня из-за этого тяжело. Судьбоносная связь с «Гебеном» и всё то, что я пережил в последние годы, слишком глубоко сидят в моей душе, чтобы всё обошлось без последствий. К тому же экипаж слишком заинтересован в том, чтобы оставить меня как радиста и переводчика. Достаточно часто я мог оказывать ценные услуги при расшифровке и переводе русских радиограмм. И когда мне сделали предложение перейти на более легкую службу, на береговую радиостанцию, но иногда ходить в походы на «Гебене», мне было несложно сделать выбор.
Так и случается, и уже на следующий день я отмечаюсь на пароходе «Генерал» у штабного офицера, который очень рад моему согласию и сообщает, что я буду служить на радиостанции Окмейдан.
Моя квартира находится примерно в 45 минутах ходьбы от станции. Но вскоре оказывается, что расстояние для меня слишком велико. По дороге на станцию я должен пройти глубокую долину и затем подняться на горную возвышенность, на вершине которой расположена радиостанция. Все это слишком тяжело для моего сердца, я не могу перенести подъём в гору и поэтому прошу об откомандировании. Это длится совсем недолго, затем я получаю приказ ждать на улице Шиши-шоссе в час дня машину майора Шлее.
К условленному времени появляется машина; мы едем вверх по шоссе и затем сворачиваем налево, где едем по серпантинной дороге в Киатханб в долину «Сладких вод». Великолепный вид! Голая, без растительности возвышенность неожиданно прерывается прекрасным видом на зеленую долину, небольшим леском и рекой. Быстро спускаемся 2 км по ддинной извилистой дороге. Теперь мы пересекаем маленький лес, через какое-то время он светлеет, еще несколько метров, и уже позади нас мост, ведущий через реку. Мы проезжаем мимо электростанции Константинополя. Вновь местность становится пустынной и бедной, дорога медленно ведет вверх, пока мы не достигли плоскогорья.
Вдали в нагретом воздухе мерцают 6 огромных мачт-антенн. Через 20 минут мы стоим перед радиостанцией Османие. Большая территория с многочисленными зданиями, окруженная двумя заборами. Внешний забор состоит из простых деревянных столбов, между которыми натянута колючая проволока. Внутреннее, где-то 5 метров в высоту, плотное проволочное плетение, находится под напряжением 1200 вольт! Таблички с красными молниями и черепами на наружном заборе предостерегают неосторожных от прикосновения к внутреннему ограждению!
Радиостанция Османие была построена только к началу войны. Она связывает нас с родиной. Майор Шлее, под чьим руководством по немецкому проекту была возведена станция, является одновременно и начальником Османие. Я получил назначение на новый радиопеленгатор, и теперь мне не надо взбираться на гору. Теперь я стал настоящей сухопутной крысой, жизнь на нашей радиопеленгаторной станции, которая находится в километре от главной станции, проходит тихо и спокойно, беспокойные и опасные дни в море выдаются только если «Гебен» поднимает пары, и я снова вместе с ним
«Радиопеленгатор Османие», говорим мы гордо, нас не останавливает то, что он оборудован в мебельном автофургоне с окнами. Соседний фургон служит нам казармой. Мы живем там вчетвером. Для защиты от особенно мучительных в вечерние часы комаров мы натянули на окна противомоскитные сетки и более или менее держимся. Наше задание состоит в том, чтобы следить за русской радиосвязью и устанавливать передвижение русского Черноморского флота в Черном море. Это теперь мое новое занятие, и словно издалека в это уединение проникает отзвук жуткого поединка народов.
Свободное время мы проводим любыми возможными способами. Вокруг нашего мебельного автофургона возникает настоящий маленький садик, мы занимаемся по мере возможности сельским хозяйством, сажаем картофель, разводим огурцы, помидоры, редис и салат; все результаты при постоянно растущей нехватке продовольствия и начинающемся голоде в Турции приходятся очень кстати. Однажды, это было летом, наш мебельный автофургон, стоящий на открытой местности, напоминал духовку — мы замечаем большое количество огромных птиц, кружащих рядом с нами. Стервятники! Мы быстро оказываемся тут как тут со своими ружьями, чтобы, возможно, подстрелить одну из этих огромных птиц.
Раздаются залпы, но вокруг летают только перья. Стервятники улетели! Вскоре мы подходим к месту, которое привлекло тварей. В нескольких сотнях метров от нас лежит труп собаки. Мы хотим по всем правилам приступить к делу и сооружаем укрытие. Прямо на следующий день мы приносим из расположенного поблизости леса ветки и листву и вскоре поблизости с трупом сооружаем засаду В полдень я там устраиваюсь и скоро вижу многочисленных огромных птиц, парящих в летнем небе.
Неожиданно один из стервятников устремляется на труп, остальные следуют за ним. Одним сильным ударом клюв погружается в падаль, толчок, движение шеей, и уже клюв с падалью вновь оказывается снаружи. Стервятник глубоко вонзает когти в труп.
Некоторое время я наблюдаю, затем следует выстрел — и трофей мой. Товарищи спешат ко мне, мы берем стервятника за крылья и подтаскиваем его к нашему мебельному фургону, где он крепкими гвоздями прибивается к стене. Крылья у огромной птицы 2 метра в размахе!
Теперь речь идет о чистке клюва. Мы очищаем его тонкими палочками, осторожно снимаем птицу со стены, кладем в мешок, и на взятом на прокат осле доставляем в Константинополь, чтобы сделать из неё чучело, которое принесет нам 20 марок. В последующее время мы доставляем еще определенное количество этих разбойников. Это выгодный бизнес. Один раз, когда мой товарищ Г. подстрелил стервятника, он находился на волосок от опасности. Птица была ранена и, когда Г. подошел ближе, накинулась на него со своими грозными когтями. К счастью, он смог одним ударом прикончить раненую птицу прикладом винтовки. Так мы и жили на радиопеленгаторной станции. Вереск, покрывающий словно ковер всю территорию, под палящим июльским солнцем уже пожелтел. Поздно вечером из расположенного неподалеку Белградского леса раздаётся вой шакалов, отправляющихся за своими ночными трофеями. Тишину часто прорезает тявканье этих диких собак, которые целой сворой хозяйничают в окрестностях Константинополя и представляют настоящее всеобщее бедствие. Эти бесхозные животные настолько опасны, что невооруженными до Константинополя не добраться. Пешеходы, которые направляются туда поздним вечером, постоянно опасаются этой дикой своры.