На Линии Ориона

Бакстер Стивен М.

–  Попробую дать сигнал флоту. Надо будет выбраться из этой плетенки: даже если маяк работает, здесь он экранирован.
– Паэль открыл было рот, но она ему и слова сказать не дала. Я чувствовал, что оказался замешан в затяжной конфликт этой пары.
– Кейс, остаешься за мужчину. И покажи этому червю, что у него в поясе. Я вернусь тем же путем, каким ухожу. Все ясно?

–  Да.

Это опять была СОП.

Джеру проскользнула между серебристыми канатами.

Я забился в самую гущу и начал перебирать содержимое поясов, которые добыл нам Тилл. Там оказались вода,

соль для регидрации и пищевые концентраты - все в такой форме, чтобы, не нарушая герметизацию, подавать через патрубки в капюшонах. У нас имелись силовые установки с мой ноготь величиной, но они сдохли вместе с остальной техникой. Еще было много примитивных приборов, которые должны помочь нам выжить в самых разных условиях: магнитный компас, гелиограф, крошечная пилка, увеличительное стекло, скальные крючья, моток веревки и даже рыболовная леска.

Мне пришлось показать Паэлю, как работает туалетная установка костюма. Фокус тут в том, чтобы пустить дело на самотек: костюм-«слизняк» перерабатывает большую часть того, что из тебя вытекло, а остальное спрессовывает. Не скажу, чтобы это было удобно. Мне еще не попадался костюм, который хорошо поглощал бы запахи. Бьюсь об заклад, конструкторы никогда не проводили в своих изобретениях больше часа.

Я чувствовал себя нормально.

Катастрофа, смерть, выбивающая одного за другим, - все это оставалось в глубине сознания. Я не собирался давать чувствам волю, во всяком случае, пока я не оставался без дела и мог на нем сосредоточиться. Вот когда шоу заканчивается, тогда можешь все выплеснуть.

Должно быть, Паэля этому не научили.

Это был тощий угловатый человечек, глаза его провалились в почерневшие глазницы, а нелепая рыжая борода скомкалась под маской. Сейчас, когда самое страшное, казалось, миновало, сила словно вытекла из него, и двигался он как в полусне. Я чуть не рассмеялся, глядя, как он перебирает бесполезное содержимое пояса.

Немного погодя Паэль заговорил:

–  Кейс, не так ли?

–  Да, сэр.

–  Ты с Земли, мальчуган?

–  Нет. Я…

Он меня не слушал.

–  Академия базируется на Земле. Тебе это известно, мальчуган? Но они иногда принимают и людей из внешних миров.

Похоже, он всю жизнь чувствовал себя отверженным чужаком. Но мне до него дела не было. И какой я ему мальчуган! Я осторожно спросил:

–  А вы откуда, сэр? Он вздохнул:

–  С Пятьдесят первой Пегаса b. Никогда о таком не слышал.

–  И как там? Это близко к Земле?

–  Разве Земля непременно должна быть точкой отсчета?.. Не очень далеко. Мой мир - одна из первых экстрасолнечных планет, открытых землянами. То есть главная планета. Она относится к типу «горячий юпитер». Я вырос на ее спутнике.

Я знал, что значит «горячий юпитер»: планета-гигант, расположенная вблизи своей звезды. Он поднял на меня взгляд:

–  Оттуда, где ты жил, видно было небо?

–  Нет…

–  А от нас видно, и все - полное парусов. Видишь ли, в такой близости к звезде солнечные паруса отлично работают. Я часто смотрел на них по ночам: на яхты с парусами в сотни километров шириной, лавирующие в лучах света. А вот с Земли неба

не видно. Во всяком случае, из бункеров Академии.

–  Зачем же вы туда поступили?

–  У меня не было выбора.
– Он безрадостно засмеялся.
– Угораздило же меня родиться умным… Оттого-то, видишь ли, твои драгоценные комиссары так меня презирают. Меня научили думать - а мы, сам понимаешь, не можем себе этого позволить.

Я отвернулся и замолчал. Джеру не «моя», и спор этот меня уж точно не касался. И вообще, у меня от Паэля мурашки по коже бегали. Я всегда побаивался людей, которые слишком хорошо разбираются в науке и технологиях. Об оружии только и нужно знать, как оно действует, какое к нему полагается питание или боеприпасы, и что делать, если оно откажет. Народ, который все знает насчет технических принципов и статистики, чаще всего попросту прикрывает собственные недостатки; ведь главное, как оружие работает и как ты с ним справляешься.

Ну, а этот - не болтливый технарь. Он - академик, из научной элиты человечества. С ним у нас и вовсе не было ничего общего.

Я всматривался в просветы между канатами, пытаясь отыскать мерцающие, плывущие огоньки эскадры.

Потом я уловил какое-то движение и повернулся в ту сторону, знаком приказав Паэлю сидеть тихо и помалкивать. Нож я зажал в здоровой руке.

Джеру поспешно пробиралась к нам в точности той же дорогой, какой уходила. Увидев, что я начеку, она одобрительно кивнула.

–  Маяк даже не пикнул. Паэль сказал:

–  Вы понимаете, что времени у нас не много? Я спросил:

–  Скафандры?

–  Он имеет в виду звезду, - отозвалась Джеру с тяжестью в голосе.
– Кейс, звезды-крепости, по-видимому, нестабильны. Если призраки окружают звезду своим кордоном, значит, взрыв не за горами.

Паэль передернул плечами:

–  Нам осталось несколько часов, в лучшем случае - дней.

–  Чтобы дать сигнал флоту, нам придется выбраться за крепостной кордон. Или взломать его, - сказала Джеру.

Паэль хрипло хихикнул:

–  И как, по-вашему, мы это сделаем? Джеру обожгла его взглядом:

–  Это вы мне должны сказать, академик! Паэль откинулся назад и прикрыл глаза:

–  Вы смешны, и не в первый раз.

Джеру что-то проворчала и обернулась ко мне.

–  Ты. Что тебе известно о призраках?

–  Они из холодного мира. Потому и заворачиваются в эти серебряные скорлупки. Лазер их не берет, как раз из-за этих скорлупок. У них идеальная отражающая способность, - ответил я.

–  Не совсем идеальная, - поправил Паэль.
– Эффект основан на постоянной Планка… Поглощается около одной миллиардной поступающей энергии.

Я помялся:

–  Еще говорят, призраки ставят эксперименты на людях. Паэль презрительно фыркнул:

–  Вранье, которое распространяет ваша Комиссия Исторической Истины, комиссар. Вымазать противника черной краской - тактика древняя, как сам род человеческий.

Джеру невозмутимо откликнулась:

–  Так почему бы не развеять заблуждения молодого Кейса? Чем на самом деле занимаются серебряные призраки?