На мягких лапах
Шрифт:
– Ха, Эль,– с горечью усмехнулась она, – вспомни слова Юлиана, когда Ива попросила меня не трогать.
– Он сказал, что ты понадобишься ему после, - вспомнив, ответила я.
– И он так уверенно говорил, словно легко может тебя найти, когда ты ему понадобишься.
– Юлиан очень умен и хитер,– кивнула монашка головой и вновь попыталась закусить от нервов губу, но из-за боли выругалась и продолжила: – И хоть он зачастую болтает много, но слов на ветер
– Постой, - хмуро остановила я ее дифирамбы этому платьелюбцу.
– Если ты в нем так уверена, то почему предложила спрятаться в храмах? Или ты мне опять соврала, и они могут туда проникать?
Лиде не стала извиняться, просить прошение или как то оправдываться, она лишь пристально посмотрела мне в глаза и призналась:
– Я бы не рассказала о тебе даже под пытками.
И я ей поверила, хотя и знала, что обещания двуногих, как утренняя роса. Но почему-то все же поверила.
– Хорошо, - согласилась я, хотя мое недовольство этим согласием выдал раздраженно дергающийся кончик хвоста.
– Я не думаю, что этот платьелюб будет ждать нас в гости, а если и будет, то мы постараемся вести себя как примерны гости и стены кровью попытаемся не сильно заляпывать.
На последних словах улыбка у Лиды медленно съехала с лица. Испуганно взглянув на меня, она с укором в голосе сказал:
– Так ты ж мясо не ешь.
– А кто сказала, что я их есть буду?
– Я даже фыркнула и хвостом раздраженно дернула от такой нерадостной перспективы.
– И я, вообще-то, хотела пошутить, чтоб настроение поднять, - добавила я с обидой в голосе, вновь дернув хвостом.
– Так это была шутка?– удивленно спросила она и, увидев мой обиженный взгляд, нервно сказал: – Ха-ха.– Именно сказал, что еще больше меня оскорбило.
В результате унылыми и с отсутствующим боевым духом, мы и отправились на спасение наших двуногих. Хотя до их спасения было еще очень далеко.
***
Лида дрожала и все пыталась посильнее притиснуться к моему теплому боку. Эльф вмести с нашими двуногими забрал не все вещи, оставив одну сумку с едой и деньгами, но монашке сейчас бы больше пригодилась сумка с одеждой, потому что прошедший недавно дождь вымочил ее единственное платье. Его девушке пришлось снять и развешать на молодом кусте орешника, а самой остаться в нижней рубашке и панталонах, которые были не менее мокрые, но их она наотрез отказалась снимать. Костер распалить не получилось. Дождь кончился всего пару часов назад, поэтому ветки за такое короткое время никак не могли высохнуть. В результате девушка нарвала и расстелила сосновые ветки, на которые легка я, а она ко мне под бок. Заснула она мгновенно и во сне хмурилась, что-то испуганно бормоча.
Посторонний запах донесся до моего носа где-то после полуночи. Точнее совсем не посторонний, а даже очень знакомый, который я, признаться, не думала ощутить здесь и сейчас. Следом шли еще два запаха, и если один из них меня лишь слегка удивил, то второй вогнал в шок. Так как кого-кого, а вот обладателя этого запаха, точнее
– Лида, проснись, - прошептала я, лизнув ей щеку.
Девушка дернулась, отодвинула мою морду от своего лица и сонно сказала:
– Эль, буде человеком и...
– И у нас гости, - нетерпеливо добавила я.
Монашка тот час проснулась, открыла глаза и испугано зашипела:
– Кто это?
– Знакомые... ну одну ты точно знаешь.
Девушка вскочила и резво принялась натягивать на подсохшую рубашку все еще мокрое платье, стуча зубами от холода.
– Лида, не нужно одеваться, - со смешком остановила я.
– К нам приближаются животные, поэтому их вряд ли будут интересовать твои панталончики.
– Тьфу, на тебя!– в сердца сказала монашка и быстро принялась снимать платье, потом она вернулась ко мне под бок и, зевнув, спросила. – Хоть скажи кто это?
– Увидишь, - туманно ответила я.
Через пару минут к нашему ночлегу, спрятанному между вылезших из земли корней старого-при-старого дуба, приблизились трое четырехлапых, которые одновременно сказали:
– Эль, привет!
– Наконец-то догнали.
– Хозяйка! Хозяйка, мы вас нашли! Хозяйка!
Лида удивленно погладила прыгнувшую ей на руки Мелкую, которая тут же принялась счастливо облизывать ошарашено вытянутое лицо. Затем девушка посмотрела на серо-дымчатого ирусана, у которого сейчас загадочно сверкали зеленые глаза и на черного, гладкошерстного кота в белых носочках с разорванным ухом и поломанными усами. Когда удивление немного спало, она спросила:
– Ты ирусан Гертанской, а ты кто?
Кот провел лапой по лбу, словно хотел пригладить волосы, потом гордо выпятил грудь вперед, вздыбил поломанные усы, хвост поднял трубой и представился:
– Можете называть меня Ворон, госпожа Лидия Эвэнс.
– Откуда ты знаешь мое имя?– тут же насторожилась девушка, прижимая к себе Мелкую словно щит. – Ты ведь не кот?
– Я много о Вас знаю, и даже больше, чем Вы сами, - загадочно ответил Ворон и даже его хвост медленно, плавно, таинственно раскачивался, а не вилял по обыденности словно сумасшедший.
– Но мне интересно, как Вы поняли, что я не кот?
– Животные никогда не здороваются, и не обращаются на вы, и не употребляют слово "госпожа", только хозяйка или хозяин, и то только собаки.
Мелкая тут же подтвердила это, тявкнув: "Хозяйка! Хозяйка! Я так рада, что догнала тебя, хозяйка!".
Ворон вновь провел лапой по лбу и с наигранной возвышенностью промолвил:
– Ах, это все моя огромная вежливость и галантность, которых не способно скрыть даже это мелкое тело кота.
– Я бы не сказала.
– Что вы хотите этим сказать?!
Пока эти двое переговаривались, ко мне подошел Икар и приветливо лизнул мне ухо, чем несказанно и, не буду врать, приятно меня удивил.