На нее запрет. Дочка Шаха
Шрифт:
– В гараже есть специальные ботинки и костюм, - закидывая на плечо маленький рюкзак.
Мы садимся в машину. Лева включает магнитолу, увеличивает звук. Руки складываю на груди, ноги чуть расставлены, я не решаюсь закидывать одну на другую. Моя поза и так провокационная, но зажиматься я не стану. Поздно представляться хорошей девочкой, если нацепила на себя роль соблазнительницы. Он не смотрит на меня, но ощущая покалывание на открытых участках кожи, я прикрываю глаза и пытаюсь следить за ним. Подозреваю, что он смотрит, просо я не могу застать его за этим занятием. По телу растекается, хотя он для этого ничего не делает. Внизу живота появляется тяжесть, она беспокоит. Пытаюсь отвлечь себя, отворачиваюсь к боковому
Давлю в себе чувство обиды. Мы приезжаем на мотодром. Я молча иду переодеваться. За всю дорогу не сказали друг другу ни слова. Мне плохо. Мой упрямый характер не дает сбежать, а сбежать хочется. Бессонов недоволен, хоть ничего не сказал. Я это просто ощущаю. Нужно прямо поговорить, но меня это еще больше унизит. Не буду!
Сегодня я послушная ученица. Выполняю с точностью все установки. Ни разу не давлю на газ. Мне даже не хочется. Внутренний холод, рожденный обидой, сковывает все чувства. Впервые мне не доставляет радости вождение на мотоцикле. Заканчиваем тренировку, когда становится жарко.
– Иди, переодевайся, я отвезу тебя домой, - сообщает Бессонов, загоняя байк в гараж.
Мы не виделись почти две недели. Я ждала встречи, а он собирается отвезти меня домой. Не описать словами, что я чувствую. Мне стоит огромных трудов сдержаться и не послать Бессонова обратно в Дубай. Пусть сидит там и не показывается мне на глаза.
Быстро скинув с себя одежду, запихиваю ее в шкаф, не заботясь о том, чтобы сложить. Спешу покинуть мотодром. Выхожу из раздевалки. Бессонова нигде нет, не собираюсь его ждать. Чуть ли не бегом двигаюсь в строну выхода. Заказываю такси.
Машина подъезжает, но когда я открываю заднюю дверь, ее резко захлопывает Бессонов хлопком ладони. Борьбу взглядов я не проигрываю. Сейчас я настолько зла, что готова стоять насмерть. Вытащив купюры из кармана, Лева отсылает такси.
– В машину, - зло бросает он, указывая на свой автомобиль.
– Я сама доберусь до дома, - старалась говорить ровно. Пусть не думает, что сумел меня задеть, обидеть.
– Ками, не трахай мой мозг. Сядь в машину, - грубо и жестко. Я чувствовала, что сейчас не время спорить и демонстрировать характер, своим желанием сбежать, я выдернула из Бессонова его темную сторону.
Я думала мы в молчании вернемся домой. Ошиблась. Мы сидели в машине. Лева не заводил мотор и никуда не двигался. Никто не спешил начать разговор. Уставившись в боковое окно, я просто ждала, что будет дальше. Утопая в своей обиде, не хотела даже смотреть в его сторону.
– Объяснишь свое поведение? – после третей подряд выкуренной сигареты.
– А ты? – продолжая смотреть в одну точку за окном.
– Что тебе непонятно? – я отметила, что он немного успокоился, но все равно в голосе слышалось напряжение.
– Твое поведение.
– Мое поведение, - растягивая слова с такой интонацией, будто я дурочка. – Ками, я задам тебе один вопрос: на какую реакцию ты рассчитывала, провоцируя меня?
Если бы даже захотела ответить, не смогла, в голове такой сумбур. Как я и думала, Лева обо всем догадался. Наверное, считает меня маленькой глупой девчонкой. Если бы можно было сгореть от стыда, я бы сгорела.
– Ты ведь понимала, что дразнишь голодного мужика? – продолжал Бессонов.
– Не могла не понимать. И что должно было происходить между нами на твой взгляд? Наверное, мне нужно было закапать слюной весь салон, а потом дрочить пока член не посинеет?
– от его жестких грубых слов краснею. Вынуждена признать, что Бессонов прав. Мне хотелось заставить его мучиться. В отношениях так делать не стоит. Это эгоистично и непорядочно. Если любишь человека нельзя использовать его слабые стороны, а я именно на этом хотела сыграть, чтобы потешить свое самолюбие. Разжечь его страсть, а потом отказать. Он сумел меня прочитать.
– Я хочу тебя так, что у меня скулы сводит, ты это замечаешь и пытаешься на этом играть, - озвучивает мои мысли.
– Я даю тебе время разобраться в своих чувствах, понять, что ты будешь моей. Всю дорогу я боролся с собой, чтобы не отвезти тебя к себе на квартиру или не трахнуть прямо в машине. Вряд ли в твоих романтических мечтах все происходит именно так, Ками. Если бы ты была готова к последствиям, мне бы понравилась твоя игра, но ты к ним не готова, - говорил Лева спокойно. Он был во всем прав. Оставалось удивляться, как тонко он чувствовал ситуацию. Я не готова была сегодня лишиться девственности. Мне нравилось нарушать запреты, заходить за неизведанную грань, но не переступать через нее. После двухнедельной разлуке мне хотелось эмоций, а не секса. Начни Бессонов настаивать на близости, я, наверное, обиделась бы.
– Сейчас я вынужден отвезти тебя домой, хочу успокоить твою маму. Лера наверняка все это время заламывает руки и гадает трахнул я тебя или сдержался. Завтра проведем весь день вместе…
Глава 45
Камилла
Бессонов говорил правильные вещи. Умное взрослое поведение отличало его от меня. Разумная сторона это понимала и принимала, но эмоциональная затаила обиду: глубокую, слезливую, болючую. Впервые почувствовав себя дурочкой, я надломилась внутри. У меня не было комплексов неполноценности, я выросла в любящей семье, где обо мне заботились, меня опекали и защищали. Порой даже слишком. Отсюда, скорее все проблемы. У меня не было опыта, я действовала интуитивно. Ожидала совсем другой реакции, наверное, поэтому меня так размазала реакция Левы на мою безобидную выходку. Внутри рос протест, обида, недовольство. Вроде сделала вид, что приняла его слова, но чем больше проходило времени, тем сложнее было прислушиваться к доводом разума. Я прокручивала резкие фразы в голове, эмоциональная часть требовала отказаться от Бессонова, от чувств к нему, раз я такая маленькая и глупая ему не подхожу. Пусть ищет взрослую и опытную, кто будет поступать всегда правильно.
Почти всю дорогу я молчала. Один раз лишь заговорила, когда он вышел из машины и вернулся с большим букетом роз.
– Это тебе, - протянул цветы. Лева не просил прощения, потому что не чувствовал вины, он не хотел, чтобы мы расстались на негативной ноте. Но процесс внутри меня был запущен, подарками его не остановить. Да и разговорами тоже. Я сама должна отпустить ситуацию, а может и не отпустить…
– Спасибо, они очень красивые, - не выражая никаких эмоций, приняла букет. Изобразила, что укололось шипом, хотя они все были срезаны. Попросила убрать их назад.
Бессонов заметил мое состояние, его сложно было не заметить. Хмурился всю оставшуюся дорогу. Когда мы подъехали к воротам дома, он схватил за руку, не давая выйти из машины. К глазам подступали слезы, я не хотела, чтобы он их видел.
– Камилла, ты обижаешься…
– Нет, не обижаюсь, - перебила его, мне не хотелось объясняться. – Голова невыносимо болит, хочу принять таблетку и прилечь, - я не лгала, голова действительно раскалывалась. И лучше мне рядом с ним не станет. Пусть считает меня маленькой девочкой, которая бежит от проблем и прячется в своей комнате, другой я не стану по щелчку пальцев.
Между нами повисло напряжение: вяжущее, густое, тяжелое. Подавляя меня тяжелым взглядом, Бессонов отпустил мою руку.
– Завтра с утра заеду, - в голосе звучали стальные нотки.
– Хорошо, до завтра, - прощаясь ровным голосом, я уже знала, что мы не увидимся. У меня пропало желание водить мотоцикл. Лева мог продать или передарить байк, который мне предстояло заслужить. Цветы я не забрала. Сейчас мне ничего не нужно было от Левы: ни внимания, ни заботы, ни любви…
– Уже вернулась? – спросила мама, когда я вошла в дом.