На незримом посту - Записки военного разведчика
Шрифт:
В полночь в Совдепе собрались члены исполкома. Коммунисты созвали свою фракцию, левые эсеры - свою. Тогда еще никто не знал, какие войска пойдут за Муравьевым. Пока коммунисты совещались, эсеры вынесли решение: образовать "Поволжскую республику" во главе с Муравьевым.
Тогда Симбирский Совдеп постановил арестовать Муравьева. Арест приурочили к экстренному заседанию исполкома.
Ничего не подозревая, Муравьев явился на заседание. Но почуяв неладное, командующий войсками Симбирской группы эсер Клим Иванов предложил перенести заседание исполкома
Первым на заседании выступил Муравьев. Он вел себя вызывающе, приказывал, угрожал. Но получил отпор и стал нервничать...
Особенно разволновался Муравьев, когда узнал, что разоружили его адъютанта.
Но вот объявили перерыв, и Муравьев хотел было выйти из зала заседания. А перед ним - красноармейские штыки. Говорят, все это было заранее подготовлено. "Что за провокация? Прочь!" - крикнул Муравьев и выхватил револьвер. Трудно сказать, кто первым стал стрелять, красноармейцы или Муравьев, но в завязавшейся перестрелке он был убит.
– Значит, это точно, Муравьев убит? - раздался голос мужчины в золотых очках.
– Убит двойник Муравьева, - категорически заявил военный в гвардейской фуражке. Звеня шпорами, он порывисто поднялся, вынул портсигар и закурил.
– Не знаю, кто убит, но знаю, что главный завет российской революции, господа, это верность союзникам. И Муравьев неукоснительно следовал ему, А коммунисты, вместо того чтобы всей силой русского оружия обрушиться на злейшего врага свободы - кайзеровскую Германию, кланяются ей в пояс, - чуть ли не брызгая слюной, громко ворчал человек в бекеше.
– А вы сами когда-нибудь сидели в окопах? - повторил недавний вопрос молодого солдата мужчина в шинели.
– А вам-то что за дело до меня? Убили Муравьева и ликуете... Не радуйтесь: завтра вас все равно уничтожат.
– Смотрите, как бы это не случилось с вами раньше, - последовал ответ.
На какой-то остановке человек в бекеше и пассажир в гвардейской фуражке исчезли, исчезли так же незаметно, как и появились в нашем вагоне.
* * *
Рано утром поезд наконец-то прибыл в Симбирск, но остановился почему-то за мостом через Волгу.
Я проснулся от тишины и сразу же ощутил знакомое дыхание могучей реки: пряный запах мокрой древесины, приглушенные вздохи катеров, характерный волжский говор. Вышел из вагона и стал взбираться по круче в направлении городского сада. Наверху, у расчищенной площадки, матросы в брезентовых брюках и тельняшках устанавливали крепостную пушку. Восьмерка битюгов, высекая искры из мостовой, тащила орудие. Симбирск готовился к обороне. И тут мое воображение стало рисовать картину того, чем бы могла кончиться муравьевская авантюра, если бы ее своевременно не разгадали.
Свернув за угол, я пошел по обсаженной деревьями улице к штабу контрразведки. Дом по-прежнему выглядел снаружи уютным очагом дворянского семейства - большие окна, тюлевые гардины. Парадный вход был закрыт. Я открыл калитку, зная, что есть вход и со двора, но меня остановил часовой. Команда красноармейцев биваком
В большом зале, где все, до последней безделушки, оставалось на своих местах, у окна с книгой в руках сидел мужчина. Его русые волосы были гладко зачесаны. Хорошо сшитый китель, а также начищенные до блеска сапоги на высоких каблуках говорили о том, что этот человек следит за своей внешностью.
– Разрешите задержать вас на одну минуту, - поспешно шагнул он мне навстречу. - Я видел однажды, как вы заходили в гостинице к Валериану Владимировичу, и хотел бы попросить...
– Я вас слушаю.
– Моя фамилия Иванов, Клим Иванов, командующий, виноват, бывший командующий войсками Симбирской группы.
Ах, вот ты какой, подумал я.
– И что же?
– Бога ради, при первой же возможности спросите у Валериана Владимировича, известно ли ему о моем аресте.
– Вряд ли я смогу вам помочь.
– Безусловно можете. Я хотел бы только, чтобы Валериан Владимирович знал, что в деле Муравьева я хотя и виноват, но не настолько, чтобы держать меня под арестом!
Я ничего не ответил, но подумал, что арестован он, видимо, не случайно.
Поднявшись на антресоли, я постучал в знакомую мне дверь и, не дожидаясь разрешения, вошел в кабинет помощника начальника контрразведки.
– О, Дрозд? Имею удовольствие и великое утешение видеть пропавшую душу. Ну, здравствуй! - приветствовал меня Бауэр с неизменной трубкой в зубах.
Карл выглядел усталым, но в его глазах, как всегда, светился живой ум.
– Ты мне пока ничего не рассказывай, а садись и читай, - и Карл протянул мне какую-то бумагу.
Это была запись телеграммы Куйбышева Свердлову по военному проводу.
"10 июля в 9 часов вечера, - читал я, - Муравьев прибыл в Симбирск без политического комиссара с 600 солдатами... После прибытия в Симбирск Муравьев расставил против почты и телеграфа пулеметы, окружив здание Совета броневиками и пулеметами. Арестовал нескольких коммунистов, командующего Первой армией Тухачевского.
У здания Совета Муравьев устроил митинг солдат. Говорил об объявлении войны Германии, заключении мира с чехословаками, образовании Поволжской республики, в правительство которой войдут левые эсеры, максималисты-анархисты...
На экстренном заседании губисполкома Муравьев... объявил себя главковерхом всей армии, назвался Гарибальди. По выходе из комнаты губисполкома Муравьев был окружен коммунистической дружиной и после двух выстрелов с его стороны тут же расстрелян. Адъютанты были арестованы. Охранявший его отряд... покорно сдал оружие. Немедленно было сообщено всем войскам об убийстве Муравьева... В 5 часов утра восстание авантюристов было ликвидировано, город принял обычный вид. Все время в городе спокойно, порядок образцовый. Последствия разосланной Муравьевым телеграммы о прекращении войны с чехословаками и об отступлении ликвидируются...".