На ничейной реке
Шрифт:
– Ну, это понять можно, - хмыкнул Аркадий.
– Тогда сколько народу близких потеряли.
– Это так. Но вот с того самого времени, Белов и обратил на него внимание. Нет, они потом очень плотно работали вместе, но у Белова это подозрение, словно заноза в душе, сидела!
– Какое подозрение?
– хмыкнул Аркадий.
– В чём Зайцев перед ним провинился? Уж не думал ли Белов, что он мародёром был и к нам вступил, с какой-то подлой целью?
– Нет! Хотя, и это тоже!
Аркадий опять хмыкнул, а Палыч продолжил:
– Ещё годы назад, Белов провел серьёзное исследование жизни Зайцева. В том отрезке,
– Какие же?
– А вот, слушай. Людей, которые здесь с Зайцевым плотно контактировали, всего трое. Первый - это Борис Кольцов, Кочевник. Я думаю, все про него тут знают. Нынешний глава "Красных цепей" - по версии западных спецслужб, крупнейшей террористической армии в мире. А сам Кольцов чуть ли не террорист номер один по версии тех же западников. Мы как бы с ними официально не взаимодействуем, но на самом деле связи самые плотные. И Зайцев горой за них стоит. Денег для них не жалеет.
Слушая их, Павлик немного удивился. И Посёлке был мужик по фамилии Зайцев, но только на памяти парня, того ни разу Зайцевым не называли, а только Зайцем. Видать они своего Зайцева уважают, раз называют его только по фамилии и ни разу "зайцем".
– Так они и нам серьёзно помогают, - сказал Аркадий.
– Вон как китайцев на юге лихо рубят.
– Есть такое дело, - кивнул Палыч.
– Белов даже шутит, что тогда, в Волгограде, им не удалось с ними повоевать, так они сейчас "навёрстывают упущенное". Вот! Они ещё раньше кризиса возникли и как раз с помощью Зайцева, перед уходом из города, влились в наш состав. Потом мы действовали вместе, но когда создали нашу Республику, они откололись, и на юг откочевали. А теперь, сам знаешь, на какой огромной территории они "работают". И всё это, также благодаря нашей помощи и поддержка Зайцева не последнюю роль играет. Я сам слышал, как он не раз говорил, что Кольцов ему жизнь спасал неоднократно. А этот Кольцов, сам понимаешь, мутный тип. И на его показания надежды мало.
– А кто у вас с Беловым не мутный тип?
– хмыкнул Аркадий.
– Тебя послушать, так все у вас мутные.
– Ты - не мутный, парни, вот, не мутные. Мутных на такое дело мы не отправили бы.
Аркадий открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал, и Палыч продолжил:
– У Зайцева в Волгограде был начальник - Николай Иванович Селиков.
Аркадий фыркнул:
– Ну, так, это же Иваныч! Его-то я хорошо знал! Он отдел в нашей группе "Д" возглавлял.
Он посмотрел на парней рядом и пояснил:
– Этот отдел бабло у бандюков и прочих гадов изымал. Ты же сам, Палыч, тоже на это дело неплохо поработал.
– Да, было дело. Этого Селикова помню, конечно, но плотно с ним не общался.
– А я пообщался, - сказал Аркадий.
– Мы тогда, в первые дни, плотно контактировали. Вот, кстати, я только сейчас вспомнил, на одном совещании зашел разговор про надежных людей. У меня тогда как раз трое таких "не-мутных" ребятишек из охранения дезертировали, с оружием. Так Иваныч похвастался, что у него пока только двое помощников в группе, но он в них полностью уверен и один из них племянник Мельгунова!
– Это да, - сказал Палыч.
– Но факт таков, что наш Зайцев, при встрече с Иванычем, никаких документов не предъявил. А Иваныч, раньше, его не знал. И впоследствии мы не смогли найти людей, которые в старой
– Это не удивительно. Из города мы смогли вывести всего-то двенадцать тысяч, а тогда тут почти миллион жил!
– Это так. Но Иваныч, он же Селиков, как ты знаешь, долго не прожил. Погиб при выходе.
– Я помню ту историю, - поморщился Аркадий.
– Его отряд почти последним отходил. Они вдоль Волги двигались, на север и в, этом, как его, в Николаевске, напротив Камышина, останавливались, там чего-то делали и наш арьергард ждали. И там какие-то, то ли киргизы, то ли узбеки, в общем, бандюки из Москвы, в Среднюю Азию пробирались. Наши же были с ценностями. А те видят, что три банковских броневика у них и решили наехать, ну, а наши бой приняли. Им повезло, что наш арьергард подоспел и помог. Но Иваныч в том бою погиб. Хороший мужик был.
– Да, - кивнул Палыч.
– А Зайцев тогда там командование принял. Они после того боя пленных взяли и он приказал всех расстрелять. А там женщины и дети были. А это уже военное преступление.
Аркадий набрал полный рот воздуха и возмущенно выдохнул его.
– Про "военное преступление" это ты так считаешь или и Белов тоже?
– Белов тоже.
– Ну, вы, блин, мужики, даёте! Не ожидал я от вас!
– А что не так?
– А то! Ты забыл китайский концлагерь в посёлке ГЭС? Забыл про Городищенский и Царицынский лагеря? Там ведь натурально горы трупов были. Забыл, как детей ради органов потрошили? И это ничего? А как тут какое-то бандитское отродье грохнули, так уже военное преступление! Не ожидал... Тем более, от тебя!
– Время было суровое и сейчас оно не лучше. Но из песни слов не выкинешь.
– Блин, Палыч... Но мне вот интересно, почему тогда вы суд над ним не устроили? Ведь есть же у нас внутренний суд. Тем более, на первых парах Зайцев был подчинённым у Белова. Какого хрена вы суд не устроили, если вас так эти бандюки опечалили?
– Во-первых, время было вон какое. Не до того. Во-вторых, авторитет Зайцева почти сразу круто вверх попёр. В-третьих, даже если бы суд и был, то большинство, как и ты, одобрили бы его преступление и полностью оправдали бы.
– А то Белов не ошибался в работе, и ни разу невинных "к стенке" не ставил? Вспомни первые годы в Сибири. Народ ведь "на раз-два" в расход выводили. Да и ты, забыл, как... работал?
– Это ладно, - махнул рукой Палыч.
– Давай не отвлекаться, а то я забуду, о чём рассказывал. Вот. Я тебе двоих назвал: Кочевник и Иваныч. Был ещё третий - Игорь Андреевич Никитин, по кличке Никитич. Слышал про такого?
– Не припомню.
– Он с самого начала был в отряде Сальникова. Проявил себя вроде бы хорошо. Сперва "почтальоном" работал, потом в царицынский лагерь был заброшен. Что он там делал, не удалось выяснить, но потом, как наши лагерь заняли, он перешёл под начало вышеупомянутого Иваныча. Через полгода после выхода из города погиб при обороне Уфы.
Аркадий молчал, задумчиво почёсывая подбородок.
– Так вот, - продолжил Палыч.
– С этим Никитичем история тоже мутная. Он сам по себе вроде бы герой, его барельеф на Холме Героев даже есть, как и барельеф Иваныча, это Зайцев постарался...
Два месяца назад мы проводили совещание, а после, заманили Зайцева чаёк попить, ну и в разговоры пустились, про боевое прошлое. Он в настроении был, и мы его развели на воспоминания про этого Никитича. Он подробно нам всё рассказывал, но вот как-то меня не убедил. Вроде бы всё ровно рассказывает, но странных совпадений много.