На одном дыхании!
Шрифт:
– Да ладно!
– Конечно, кокетничала!
– Да брось ты!
Тут она догадалась посмотреть ему в лицо. Оно рдело, как пион. Многоопытный, всем женщинам предпочитавший блондинок, Разлогов краснел, как юнкер во время утренника у «бестужевок». Глафира остановилась и взяла его за розовые юнкерские щеки.
– Разлогов, – сказала она с подозрением, – чего это тебя так разобрало?!
– Меня не разобрало!
– Ты влюбился в бабку с шарфом?!
Тут он захохотал, и на него оглянулась какая-то скучная экскурсия. Все повернули головы как один. Разлогов моментально замотал
– Подбодрить, значит?
Ничего не видя, Глафира кивнула и стала разматывать с лица и головы шарф – жарко было невыносимо! Вынырнув на солнце, она зажмурилась немножко, а когда посмотрела на Разлогова, оказалось, что он очень серьезен.
– Ты что?
Он хотел что-то сказать, даже губы сложил, и она вдруг поняла, что он скажет сейчас что-то очень важное, нужное, имеющее отношение к их жизни и к жизни вообще. Она поняла, и перестала возиться с шарфом, и замерла, рассматривая его.
И он отступил. Он вдруг зашарил по майке, нащупал темные очки и нацепил их, словно в скафандр залез.
– Ты что?!
– Я ничего, – сказал Разлогов фальшиво до невозможности. – А что такое?
Глафира пожала плечами. Ей вдруг стало… неинтересно, как экскурсантам на давешней экскурсии. Как будто что-то самое главное, важное прошло мимо нее, а она не успела остановить, разглядеть его, окликнуть! А может, и сама… спугнула? Она долго потом думала, представляла, что именно она могла… спугнуть? И выдумывала, и фантазировала – все самое невозможное представлялось ей возможным, а самое невероятное вероятным, – несостоявшееся на лужайке перед лиственничным «Домом ткача» в этнографическом заповеднике «Тальцы».
С тех пор Глафира обожала шарф из тяжелой жесткой овечьей шерсти. Стильная до невозможности, безупречная от напедикюренных ступней до кончиков продуманно выгоревших волос, изящная от шпилек до розовых ноготков Даша Волошина, жена Марка, несколько раз вскользь говорила, что шарф прелестен. Просто гордость коллекции Burberry’s, молодцы дизайнеры. Глафира подтверждала, что дизайнеры Burberry’s, безусловно, молодцы, и вспоминала бабку из Тальцов, которая никогда не прядет на Гаврилу!..
Сейчас на ледяном осеннем ветру шарф был просто спасением – чай, из овечьей шерсти вязан, а не из собачьей! Затянув его потуже и сунув в карман руки, Глафира зашагала к щегольскому подъезду, сияющему европейским утешительным светом среди мрачной и промозглой русской осени.
Когда она была уже возле крыльца, из раздвижных дверей выскочил какой-то парень, тоже по глаза замотанный в шарф, и с брезентовой сумкой наперевес. Одной рукой он доставал что-то из кармана куртки, другой втыкал в уши наушники, в общем, Глафиру не видел.
– Ой, извиняюсь!
Глафира, насилу удержавшаяся на ногах, надменно кивнула и шагнула на крыльцо. Дверь навстречу ей приветливо раздвинулась, но войти ей не удалось. Следующий парень, точная копия предыдущего, вылетел на крыльцо, чуть не сбив ее с ног.
– Ой, извиняюсь, девушка!
Глафира кивнула на этот раз менее величественно – все-таки своей брезентовой сумищей он дал ей по ноге довольно ощутимо! Не задержавшись ни на секунду, галантный юноша
– Дэ-эн! Дэ-эн! Столетов, стой!
Глафира замерла на крыльце.
Тот, первый, уходил в сторону Садового кольца и никаких воплей не слышал. Второй кенгуриными прыжками поскакал за ним, догнал, они остановились на краю тротуара и стали совещаться.
Глафире следовало быстро принять решение. Собственно, один из них и есть тот, кого она искала и с кем собиралась… поговорить. Вот он, в двух шагах, хватай его и задавай любые вопросы! Глафира медленно пошла в сторону совещавшихся парней.
…Что сказать? Как представиться? Как спросить?.. Да еще неизвестно, что они подумают, если она просто так подойдет к ним на улице! И вообще… как подойти к незнакомым людям… просто так?! Хорошо и правильно воспитанная Глафира никогда ничего подобного не проделывала, даже во времена студенческой юности! По этому поводу Глафира Сергеевна пребывала в некотором смятении, а ноги сами несли ее к парочке молодых орангутанов, продолжавших активно совещаться на краю тротуара. Смятенная Глафира приблизилась к ним почти вплотную и остановилась. Они не обращали на нее никакого внимания.
– Да ладно же, Дэн!..
– Да че ладно-то! Туда на метро быстрее!
– На метро?! Да это пипец сейчас на метро! У меня аппаратура! Ты че? Забыл?
– Е-мое, аппаратура!
– Вот именно. Давай собаку ловить, а там поглядим.
– Здравствуйте, – негромко сказала решительная Глафира.
Орангутаны оглянулись на нее, недоумение слегка отразилось на лицах, они неловко болтнулись хилыми телами – поздоровались, – и тут же отвернулись.
– Ну а твоя тачка где?
– Гикнулась моя тачка. Все, песец.
– Как гикнулась?! – испуганно спросил Дэн Столетов, нынешний Глафирин «объект». – Че такое?
– Да ниче такого! Сто лет в обед ей, вот и вся простокваша! Привез Умару, а тот говорит – не-е, мы не сделаем! Вези на родной сервис, там ремень генераторный менять надо. Колодки мы сами поставим, а ремень, говорит…
– Извините, пожалуйста, – вновь вступила Глафира. – Можно с вами поговорить?
Тот, кого звали Дэн Столетов, продолжая слушать приятеля, полез в задний карман, достал десятирублевку и сунул Глафире. Та денежку приняла.
– А у тебя бабки есть на собаку? Он сейчас по центру знаешь сколько сдерет?! Мало не покажется!
– Девушка, – вдруг сказал второй, обращаясь вроде бы к Дэну Столетову, неприятно сморщив лицо, и Глафира поняла, что он говорит это ей. – Идите отсюда! Мы по пятницам не подаем!
– Ну почему, я подал уже!
– Ну тем более! Он вам подал! Идите, а?.. Чего вы тут торчите, поговорить не даете? Где принимают в школу моделей, мы не знаем.
– Не знаем, – подтвердил Дэн.
Привязчивая деваха неожиданно засмеялась, громко, от души, и парни уставились на нее. Н-да. Пожалуй, со школой моделей они того… погорячились. Деваха была высоченная – в этом смысле вполне модельная, очень коротко стриженная, на носу очки. На шее небывалой красоты шарф, и ниже шарфа… тут орангутаны быстро взглянули друг на друга… ниже шарфа тоже все очень красиво.