На осколках тумана
Шрифт:
Я молчу, и спустя всего мгновенье, он добавляет:
«Целый день. Хотя это до чертиков отвлекает меня от работы. И подчиненные начинают коситься».
Я улыбаюсь.
Качаю головой, не веря тому, как все совпадает. Не понимая, почему эти строки незнакомого человека заставляют румяниться щеки. И не зная, зачем все же пишу ему:
«Я люблю своих родных, друзей, белые розы, толстых котов, высокие каблуки и красивые мужские голоса».
Закусываю губу, сообразив, что последнее можно было и не писать, потому что я не хочу полчаса объяснять,
Но поздно.
Мое сообщение отмечается как «прочитано».
И практически мгновенно приходит ответ от Артема:
«Про розы запомню, про котов уточню (надеюсь, это действительно относится только к котам, а то я медленно набираю вес). А что касается голоса… Хочешь услышать мой?»
Я отхожу от окна, убираю в сторону телефон, несколько часов обзваниваю кандидатов на должность, которая никому не нужна за такие деньги. А потом откидываюсь на спинку кресла, рассматриваю списки приглашенных на собеседование и понимаю, что, скорее всего, все, кого я сейчас пригласила, завтра придут лишь для того, чтобы отказаться.
И все эти два часа я специально занимала себя хоть чем-то, чтобы не отвечать, увильнуть, чтобы спрятаться, потому что так проще.
Беру телефон и долго рассматриваю силуэт в капюшоне. Интересно ли мне услышать его голос? Хочу ли я этого или лучше…
И прежде, чем остановить себя, я пишу короткое:
«Да».
«Сейчас ты свободна?» – спрашивает Артем.
И, наверное, меня подкупает, что с его стороны нет глупых обид и расспросов, почему так долго молчала, почему пропала вчера. А еще это, конечно, весна, которая как-то особенно заставляет ощутить степень своего одиночества.
«Да», – пишу лаконичный ответ второй раз.
А спустя всего пару секунд на мой телефон поступает звонок.
Глава № 7. Даша
Я в нерешительности смотрю на свой телефон.
Не знаю, почему так сильно волнуюсь. Да, это всего лишь разговор, и я в любую секунду смогу его прекратить, но…
Телефон продолжает звонить, а я все еще сомневаюсь, отвечать ли на вызов. А в какой-то момент чувствую, что если не отвечу сейчас, он больше не позвонит, и, выдохнув, нажимаю на зеленую клавишу.
– Привет, – первым я различаю даже не голос, не слова, которые слышу, а улыбку мужчины.
– Привет, – выдавливаю чуть хрипло.
И замолкаю, не представляя, что сказать ему дальше.
– Устала? – это скорее не вопрос, утверждение.
Я киваю, как будто он может меня увидеть.
Нервничая, опять подхожу к окну и вбираю в себя спокойствие вечера, рассматриваю окна, в которых все больше появляется огоньков. Потому что там кто-то кого-то ждет. Там кто-то кому-то нужен.
– Немного, – признаюсь нехотя.
И уже начинаю подумывать прекратить разговор, который ни к чему не ведет, просто потому, что мы два чужих человека, которые друг друга ни разу не видели, и вряд ли увидим.
– Знаешь, у меня дома живет старый кот… – начинает Артем за секунду до того, как я собираюсь нажать на отбой.
И я продолжаю слушать его.
Не потому, что меня интересует судьба кота, который ест много, но толстеть не желает, а потому, что мне нравится и улыбка, которую чувствую даже на расстоянии, и спокойный, чуть уставший голос Артема.
В нем нет хрипотцы, которая задевает нервные окончания, нет резкости, которую я терпеть не могу, нет властности, по которой сходят с ума книжные героини. В нем есть уверенность и тепло, которое располагает настолько, что исчезает неловкость. Заставляет перестать думать о том, что это посторонний для меня человек, просто кто-то случайный, кому, как и мне не спалось.
И я улыбаюсь, слушая историю про кота, который себя старым не признает, более того, чувствуя свое превосходство над толстыми кастрированными собратьями, активно пользуется своим положением. Немного сочувствую пушистику, когда узнаю, сколько раз ему за это влетало от хозяек любимых кошечек. И не могу удержаться от смеха, когда Артем рассказывает, с каким трудом ему приходится пристраивать по знакомым худых котят, которых ему частенько подбрасывают на порог, чтобы наконец урезонил мохнатого папашу.
Как-то так, ненавязчиво, Артем делает вставки и про себя, и я узнаю, что свою работу он любит, что он не женат, поэтому пока работа занимает большую часть его времени, и что ему тридцать один.
«На год младше Кости», – отмечаю я машинально.
И, злясь на себя, немедленно выбрасываю из головы эти мысли.
Это оказывается не так сложно, как раньше, потому что голос Артема втягивает меня, или притягивает к себе – не знаю, как передать, чтобы было точнее.
Может быть, дело в том, что их голоса с Костей сильно разнятся. Может быть, дело в том, что нет анкетирования, которого я опасалась, глупых вопросов и напоминания о моем сообщении в чате.
Артем просто рассказывает – о своем домашнем питомце, ненавязчиво – о себе, и как-то совсем незаметно, я понимаю это только постфактум, он так же что-то узнает обо мне.
Понятия не имею, когда успела рассказать ему о своем возрасте и кем я работаю. Наверное, это было в момент, когда он спросил: дома я уже или нет. Но едва у меня мелькает мысль: «а не слишком ли я раскрываюсь незнакомому человеку», как Артем отгоняет ее.
Я слушаю его голос. И настолько в него погружаюсь, что мне кажется, будто я начинаю видеть его хозяина. Нет, не лицо. А то, что его сейчас окружает.
Распахнутое окно, за которым раскинулся яблочный сад. Широкий подоконник, у которого он стоит в данный момент. Полка с книгами, которые он читает в свободное время. И пятнистый кот, сидящий у ног с такой противной и недовольной мордочкой, что его никто не хотел брать к себе в дом, когда он еще был просто некрасивым котенком, а не угрозой добропорядочности соседских кошек.
– А почему же ты его взял? – интересуюсь, не выдержав.
– Его хотели выбросить, – отвечает Артем без раздумий, и добавляет спустя пару секунд моего молчания. – А мне тогда казалось, что некрасивые имеют право на такую же хорошую жизнь, как другие.