На острие углы
Шрифт:
– Это заведомая ложь!
– Видимо, идальго Бернандес не отличается честностью. Почему его таким воспитали, вы сможете спросить, когда он будет затягивать вам петлю на шее. Если конечно, не найдет казни получше... Кстати, чем вы так перебежали ему дорогу? Теперь мы достаточно хорошо знаем друг друга, и я могу рассчитывать на вашу откровенность.
– Мы не знаем причины, - отмахнулся я. Причина могла быть только одна, но знать Генри о ней вовсе не обязательно.
– Вам надо поторопиться. Я гнал изо всех сил, чтобы опередить их, но, думаю,
– Ну что ж, уходим, - сказал Адепт, вешая на плечо свою походную сумку.
– Эх, не успели!
– прислушавшись, неожиданно с горечью воскликнул Генри. Какая жалость...
* * *
Ветер разгулялся сегодня во всю. Он свистел в причудливых изгибах скал, ломал ветви деревьев и заглушал стук копыт. Но теперь я мог слышать специфический шум конного отряда... Да, боюсь, удирать было поздно. Вооруженный отряд под командованием неизвестно как свалившегося нам на голову нашего врага проклятого Бернандеса стоял у ворот.
– Слишком много времени ушло на болтовню, - поморщился я.
– Я думал, что у нас еще есть время, - вздохнул Генри.
Осторожно выглянув в окно, я увидел в свете прикрепленных к воротам факелов человек двенадцать всадников. С шумом и криками они спешились. Капитан Бернандес эффектно выделялся на фоне прочих и не узнать его было невозможно. Рукоятью пистолета он принялся колотить в медную тарелку, висевшую на воротах.
– Пошли, - прошептал Адепт.
Мы выскочили в коридор, и Адепт распахнул дверь комнаты напротив нашей. Здесь царил затхлый запах, пыль поднималась от каждого движения и щекотала нам ноздри и горло. Я закашлялся. В кромешной тьме мы ощупью пробрались к ставням, зазоры в досках которых выделялись едва заметными светлыми полосками на фоне окружающей черноты. Единственный выход для нас - уйти через это окно.
Я потянул ставни на себя - толстые доски даже не шелохнулись
– Дайте мне!
– Генри подошел к ставням, ухватил одной рукой за подоконник и надавил на доски.
– Крепко сбито, - признался он.
– Хозяин дурак, потратил столько труда на такую ерунду
Крякнув, он сделал еще одну попытку, и, к моему удивлению, доски с треском вылетели. В лицо дохнуло свежим ветерком.
– Ты Геракл среди карликов, - улыбнулся я.
– Скорее, карлик среди Гераклов.
Первым спрыгнул Адепт. За ним последовал Генри Я приземлился очень удачно и мягко. Бандиты толпились с другой стороны дома, так что не могли нас видеть
Ну что ж, полдела сделано. Теперь нужно преодолеть метров сто, дальше начнется лес, а потом горы - наше спасение.
Тут - принесла его нелегкая - из-за угла появился человек. Не знаю, что он собирался делать, но столкнулся со мной почти нос к носу.
– Э!
– крикнул он, замешкавшись на секунду, но договорить не успел - я изо всех сил огрел его увесистой рукояткой пистолета по голове, и он без чувств рухнул на землю.
Ждать, услышал ли кто-нибудь его крик, я не стал Отделявшие меня от леса сто метров я преодолел необычайно резво, при этом стараясь не потерять из вида моих товарищей, которых едва различал в темноте. Когда постоялый двор скрылся за деревьями, Адепт произнес
– Теперь - в горы!
Карабкаться в такую темень по скалам - занятие далеко не безопасное. Но горы здесь не очень высокие, так что подъем мы преодолели без особого труда Очутившись на ближайшей вершине, мы осмотрели окрестности. Черной массой внизу расплылся лес, вдали, в деревеньке, светил один-единственный огонек, кто-то не спал в этот поздний час Очертания постоялого двора едва угадывались, время от времени там мелькали огни - видимо, головорезы с факелами и фонарями осматривали двор.
– Ха-ха, теперь этим людоедам не полакомиться свежей человечинкой, радостно засмеялся Генри, едва переводя дыхание
– Надо двигаться вперед, - сказал я.
– Не завидую я сейчас хозяину. Эта свора наверняка опустошит его кладовые и подвалы.
Но хозяину не повезло гораздо больше, чем мы предполагали. Не застав нас, головорезы часа три занимались тем, что и предсказывал Генри, - опустошением запасов постоялого двора, видимо, пытаясь обильной трапезой и возлияниями залить горечь от того, что упустили добычу. А потом...
Потом черный плотный покров ночи был разрублен карающим желтым мечом пламени. Оно взметнулось вверх, пожирая здание постоялого двора и пристройки, конюшню и сарай. Мы видели скользящие черные тени - это головорезы метались на фоне огня и были похожи на чертей, подбрасывающих поленья в адское пламя и наслаждающихся чужой болью, разрушением, хаосом, которые сами и произвели.
– Святая Мария, что творится, - прошептал Генри.
– Они будто с цепи сорвались, эти бешеные псы!
– Возможно, так оно и есть, - кивнул Адепт.
– Именно бешеные псы! Сердца их черны и безраздельно отданы злу.
– Но в Испании есть хоть и ослабевшая, но еще крепкая власть!
– возмущенно воскликнул Генри.
– А этот Бернандес - он ведь капитан испанского короля, даже если и связался сейчас с Роберто. Он жжет дома подданных короля так, будто это жилища мавров во время реконкисты. Это полное безумие!
– Он способен еще и не на такое, - сказал я.
– И он не отстанет от нас, - поддакнул Адепт.
– Нам, пожалуй, лучше убраться подальше в горы, - сказал Генри.
– У меня и так все предки кончили жизнь с петлей на шее. Не хотелось бы продолжить эту родовую традицию.
– Они не пойдут в горы ни сейчас, ни утром, - сказал Адепт.
– Они понимают, что здесь им нас не достать, будь у них хоть двести человек. Может, кто-то другой и попытался бы это сделать, но только не этот дьявол Бернандес. Он знает, что рано или поздно пути наши снова пересекутся.
– Почему?
– спросил Генри.
– Он ощущает своим дьявольским носом, куда мы держим путь, и знает, что с этого пути мы не свернем. Ибо мы не хозяева своей судьбы.
"Только судьба наша еще не определена", - подумал я.