На острие
Шрифт:
Если фонд «Тетон» не выдержит, то его потери по облигациям отразятся на многих. Сотни миллионов, которые «Блумфилд-Вайс» дал в долг «Тетону» для приобретения облигаций, окажутся в зоне риска, и большая часть долга возвращена не будет. У «Блумфилд-Вайс» возникнут огромные проблемы. Карр-Джонс должен был доказать, что виноват в этом кто угодно, но только не он, – на кону стояла его дальнейшая карьера. Это была весьма серьезная задача, и для ее решения следовало пустить в ход всю свою изобретательность.
У Карр-Джонса созрел план. На первом этапе следовало выявить виновных. Их четыре. Первым в списке стоял Перумаль. В подготовленные им таблицы требовалось внести кое-какие изменения, чтобы
После этого следовало переходить ко второй фазе плана. Карр-Джонс, как ни старался, не мог уйти от того факта, что он несет всю ответственность за работу с деривативами и, соответственно, за ведение дел с фондом «Тетон». Надо было сделать так, чтобы все видели, что он виновен не в возникновении проблемы, а лишь в том, что не сумел найти ее решение. Этот этап плана нуждался в тщательной проработке.
Карр-Джонс начал с того, что составил электронное послание в департамент управления рисками. Он жаловался на плохую работу компьютерной системы и на то, что она постоянно выдает неверные цифры, не преминув при этом указать, что в результате слабой работы системы переоценку наиболее сложных деривативов приходится проводить лишь ежемесячно, а не ежедневно, что совершенно неприемлемо. Подобное положение может привести к тому, что степень риска для наиболее сложных структур может быть значительно уменьшена. В заключение послания он требовал немедленно принять меры для исправления положения. Копии письма Карр-Джонс направил Саймону Бибби и Бентону Дэвису. Письмо было датировано 25 февраля, и это доказывало, что Карр-Джонс первым обратил внимание на проблему.
Карр-Джонс ударил по кнопке «Отправить» и вновь обратился к компьютерным моделям Перумаля. Он улыбался. Бедняга Дерек Грейлинг так и не поймет в понедельник, откуда на него обрушился удар.
Сэнди привезла Кальдера в отель на машине, которую взяла напрокат. Оказавшись в своем номере, он тут же рухнул на кровать, по-прежнему ощущая сильнейшую усталость.
– Как хорошо, что ты меня сюда привезла, – сказал он Сэнди. – У тебя еще есть время, чтобы покататься на лыжах. Со мной ничего не случится, если я побуду один.
– Не глупи. Я обещала доктору, что присмотрю за тобой. Кроме того, ты должен мне еще многое рассказать. Вот возьми. – Она открыла две бутылки пива и одну протянула Кальдеру.
– «Слюна лося»? Что это такое?
– Местное пойло. Что тебе в нем не нравится?
– Звучит тошнотворно.
– А я почему-то всегда считала лося симпатичным зверем.
– Неплохо, – сказал, сделав глоток, Кальдер.
На самом деле холодное пиво показалось ему просто превосходным. Он был рад, что Сэнди осталась – ее присутствие благотворно действовало на состояние его духа. И кроме того, она права: ему, безусловно, необходимо выговориться. Кальдер рассказал ей, чем занимался несколько последних дней. Сэнди оказалась хорошей слушательницей, и он ощутил прилив сил. У нее был острый ум юриста, и она обратила внимание Кальдера на пробелы или несоответствия, которых в цепи событий оказалось довольно много.
Увлекшись беседой, они не сразу заметили мигающий глазок стоящего рядом с кроватью телефона.
На автоответчике имелось два сообщения: одно от отца и второе от Нильса.
В первую очередь Кальдер позвонил отцу. Доктор, судя по голосу, был рад звонку сына.
– Как идет твое расследование? – поинтересовался он.
– Движется понемногу, – ответил Кальдер.
– Ты пока цел?
– Более или менее.
– Я не спрашиваю, что это должно означать, поскольку не хочу пугать Энн. Надеюсь, ты смог выкроить там время покататься на лыжах?
– Эээ… Да. Как раз вчера я катался в горах. Это… как бы получше выразиться… подействовало на меня весьма возбуждающе.
– Ты никогда не выбираешь легкий путь, не так ли? – фыркнул отец. – Однако послушай. У меня есть хорошая новость. Я, видимо, смогу вернуть тебе часть долга.
У Кальдера внутри все оборвалось.
– Мне кажется, я говорил тебе, что не жду возврата.
– Да-да, говорил. Но я ощущаю себя крайне неловко, зная, что должен сыну такую кучу денег.
– Ты мне ничего не должен, отец!
– Одним словом, дома тебя ждет чек.
– На сколько?
– На шестнадцать тысяч фунтов, – произнес доктор небрежным тоном, в котором, впрочем, можно было уловить некоторое самодовольство. – И это только начало. С течением времени я расплачусь с тобой полностью.
– Шестнадцать тысяч! Где, черт побери, ты раздобыл эти деньги?!
– У дяди Ричарда. Ты, конечно, помнишь дядю Ричарда?
– Но ты же не общался с дядей Ричардом добрых двадцать лет.
Дядя Ричард был младшим братом доктора Кальдера и считался в семействе «паршивой овцой». Впрочем, Кальдер никогда не знал, в чем состояли грехи дядюшки. Ему было известно, что дядя Ричард в начале семидесятых принимал участие в каких-то спекуляциях недвижимостью и был вынужден спешно покинуть страну в 1974 году, после того как бум сменился спадом. Дядя объявился в Гонконге, где начал заниматься экспортно-импортными операциями. Последний раз Кальдер видел его, будучи трехлетним младенцем, и, естественно, не помнил. Доктор Кальдер никогда не вспоминал брата.
– Ну и что? Он оказался настолько добр, что одолжил мне денег.
– Почему ты предпочитаешь занимать деньги у него, а не у меня?
Ответа не последовало.
– Отец, я знаю, откуда пришли деньги.
– От дяди Ричарда.
– Нет. Они поступили от букмекера. От парня, о котором ты упоминал. Папа, ты же обещал с этим покончить! Обещал мне и Энн.
– Я сказал тебе, что кончу с этим и кончил. Ты увидишь чек, когда вернешься домой. Прощай.
Телефон умолк, а Кальдер глубоко задумался. Прошло меньше месяца, а отец уже вернулся к своей пагубной страсти.
– Игра? – участливо спросила Сэнди.
– Да, – кивнул Кальдер. – Я узнал об этом лишь несколько недель назад. Мне казалось, что он преодолел тягу, но…
– Он выиграл?
– Да. И видимо, по-крупному. И это только подтолкнет его к новым ставкам. – Кальдер посмотрел на Сэнди, чтобы убедиться, что девушка его понимает. – Он мне солгал. Солгал нагло. Раньше он никогда бы этого не сделал. Это так на него не похоже.
– Я очень сожалею.
– Не знаю, когда это кончится, – печально покачал головой Кальдер. – Если вообще когда-нибудь кончится. – Он глубоко вздохнул. – Ну ладно, позвоним Нильсу.