На острие
Шрифт:
Он снова посмотрел вниз. Да, похоже, ему предстоит трудный спуск. Очень трудный.
Как британец, проводящий время от времени отпуск в Альпах, Кальдер считал себя приличным лыжником. Он много раз совершал скоростные спуски по крутым диким склонам во Франции и Швейцарии, но в то же время прекрасно понимал, что в искусстве горнолыжного спорта он Мартелю не ровня. Теперь надо сделать все, чтобы не позволить ему устроить соревнование. Пистолет под курткой давил на тело. Если это окажется ловушкой, то он не колеблясь применит оружие.
После двадцати минут полета вертолет вначале завис над узким кряжем, а затем опустился на крошечную – не более двадцати квадратных метров – относительно ровную площадку. Искусство пилота восхитило Кальдера.
Мартель и Кальдер выбрались из вертолета, надели лыжи и опустили на глаза защитные очки. Перед Кальдером открывалась захватывающая дух панорама. Куда бы он ни посмотрел, всюду были горы, а к северу от него возвышался пик Гранд-Тетон. Долина Змеиной реки давно была не видна, и вокруг не обнаруживалось никаких признаков жилья. Итак, он остался в диком, совершенно пустынном месте, один на один с Мартелем. Прикоснувшись к карману, Кальдер успокоился. Конфискованный у Поэка пистолет вселял в него уверенность. Вертолет поднялся в воздух и, перевалив через кряж, скрылся из виду.
– Как правило, геликоптер остается, чтобы доставить нас домой, когда мы заканчиваем спуск, – сказал Мартель. – Но уже четыре часа, и до наступления темноты остается не так много времени. Поэтому мы скатимся до самого подножия горы, где нас будет ждать машина. Хотите верьте, хотите нет, но там внизу проходит дорога. – Он изучил взглядом лежащую перед ними пологую ложбину и добавил: – Не беспокойтесь, я отлично знаю эти горы, но вы должны держаться точно за мной. Здесь есть… как бы это лучше сказать… тупики. Ложбины упираются в скалы, и выхода оттуда практически нет. Видите эту впадину? – спросил Мартель, указывая на находящуюся под ними укрытую девственным снегом и окруженную с трех сторон скалами лощину. – Так вот, – продолжил он, – если вы станете спускаться налево, то вызовете лавину. Надо начинать спуск направо. Склон там не такой крутой и опасности схода лавин нет. Я точно знаю, хотя для вас это вовсе не очевидно. Поэтому следуйте точно за мной. О'кей?
– О'кей, – кивнул Кальдер, вспомнив о Перумале, который в результате своего невежества попал в лавину. Ему страшно не хотелось повторить смертельную ошибку индуса.
Мартель оттолкнулся палками и ринулся вниз. Он скользил очень быстро и для столь крупного человека чрезвычайно грациозно. Кальдер, начав спуск следом за ним, ухитрялся не отставать, хотя его повороты не были такими строгими и изящными, как у Мартеля. Снег был похож на чистейшую пудру – настоящее счастье для любого горнолыжника. У Кальдера постепенно нарастало чувство восторга. В лицо светило солнце, ветер обжигал щеки, под ногами шипел снег, а вокруг сверкали первозданной белизной Скалистые горы.
Мартель спустился до дна лощины, набрав при этом скорость, позволившую ему подняться почти до верхней точки противоположного склона. Кальдеру же скорости не хватило, и значительную часть подъема ему пришлось преодолевать «елочкой». Он явно не успевал за Мартелем, но тот, по счастью, решил дождаться спутника.
– Ну как? – спросил он с широкой улыбкой, когда Кальдер оказался с ним рядом. – Нравится?
– Замечательно, – ответил почти забывший о своих подозрениях Алекс. – Просто потрясающе.
– Готовы продолжить?
Кальдер кивнул, и Мартель начал спуск в очередную ложбину. Склон здесь оказался чуть более крутым, и Мартель увеличил скорость. Кальдер ухитрялся не отставать. Лыжники выскочили на небольшое пологое плато, за которым начинался очень крутой спуск. Мартель не стал притормаживать, и Алекс последовал его примеру. Он не спускал глаз с Жан-Люка, копируя все его маневры, так как знал, что тот выбирает оптимальный маршрут.
Оказавшись на краю плато, Мартель вдруг взмыл в воздух. Кальдеру за какие-то доли секунды надо было решить, следовать за ним или тормозить. Торможение казалось ему
Внизу находилась тропа, настолько узкая, что затормозить в ней было практически невозможно. Далее начинался очередной крутой спуск. Мартель докатил до края и ринулся в бездну. Боковым зрением Кальдер успел заметить, что, находясь в воздухе, Мартель развернул корпус налево.
Оказавшись на краю обрыва, Кальдер тоже развернулся чуть влево, повторив маневр Мартеля. Его лыжи снова потеряли контакт со снегом. Открывшийся пред ним вид поверг его в настоящую панику. В шести метрах под ним лежала еще более узкая щель, на которой нельзя было ни остановиться, ни даже притормозить, за ней открывалась покрытая снегом полка. Дальше было только небо, бездонное голубое небо. Как его обучали в ВВС, он превратил порожденный паникой адреналин в сгусток энергии и мгновенные действия. Ему удалось поднять вверх смотревшие влево носы лыж и таким образом смягчить удар при приземлении. Лыжи коснулись снега, и через миг одна из них уже оказалась над пропастью. По счастью, вся тяжесть его тела пришлась на другую лыжу, и он удержался, скользя на ней по покрытой снегом полке. После того как он проскочил между валуном и скалой, скольжение превратилось в падение, и еще через мгновение он оказался на вполне приличном склоне. Далеко внизу виднелась долговязая фигура. Мартель внимательно смотрел в его сторону.
Кальдер, тяжело дыша, заскользил к нему.
– А вы, оказывается, прекрасный лыжник, – с ворчливым восхищением произнес француз.
Кальдер хватал воздух широко открытым ртом. Его била крупная дрожь. Он посмотрел назад на утес, столкновения с которым ему только что удалось избежать. Если бы этого не произошло, то он от удара упал бы на острые скалы, пролетев не менее восемнадцати метров. Если бы он не успел развернуться влево, как сделал Мартель, то уже лежал бы на скалах мертвым.
Кальдер не сомневался, что именно на это и рассчитывал Мартель.
Француз развернулся и заскользил вниз по склону. Кальдер последовал за ним. Он знал, что ему надо держаться рядом с Мартелем и что это его единственная надежда. Кальдер понимал, что финансист не блефовал, когда говорил, что здесь множество тупиков. Если Мартель рассчитывал только на то, что его враг пропустит последний поворот и полетит в пропасть, то можно было надеяться на то, что смертельно опасных мест при дальнейшем спуске больше не окажется.
Кальдер не ошибся. Но за время спуска он настолько устал, что начал терять концентрацию. В итоге упал на сравнительно простом траверсе, пытаясь пройти его слишком быстро. Лыжа, попав в глубокий мягкий снег, заставила его развернуться, и, прежде чем оказаться в глубоком снегу, он довольно много метров пролетел в воздухе. Небо скалы и снег вращались вокруг него, как ему казалось, в бесконечной круговерти. От удара о снег у него перехватило дыхание, но, судя по ощущениям, никаких переломов не было.
Примерно минуту Кальдер пролежал неподвижно, а затем, превозмогая слабость, поднялся. Одна лыжа оставалась на ноге, а вторая куда-то укатилась. Он огляделся по сторонам, но не увидел ее. Над ним примерно на шесть метров вверх шел заснеженный склон, заканчивавшийся отвесной скалой высотой три метра, а за скалой находилась площадка, с которой он и упал. Ниже его было еще шесть метров покрытого снегом склона, за которым оставался только воздух. Еще один вертикальный утес. Лыжа скорее всего отправилась именно туда.