На острове

Гарвис Грейвс Трейси

– У вас дислексия? – спросила я.

– Как это?

– Когда буквы воспринимаются в неправильном порядке.

– Нет. Буквы я вижу нормально, просто не выходит их сложить.

– Вы закончили школу?

Он кивнул:

– Девять классов.

– Где сейчас мама Лео?

– Без понятия. Когда Лео родился, ей было всего двадцать, а когда ему исполнился годик, она заявила, что больше не в силах выполнять материнские обязанности. Как будто вообще их выполняла! Мы не могли себе позволить кабельное телевидение, но у нас был старый телевизор и видеомагнитофон,

и она целыми днями смотрела киношки. Я приходил с работы и видел, что Лео криком кричит в мокром насквозь подгузнике, а то и хуже. Однажды она исчезла и так и не вернулась. Мне пришлось найти няню, и мы едва дотягивали от зарплаты до зарплаты. А потеряв работу, я вскоре не смог платить за квартиру. – Дин понурился. – Лео заслуживает лучшей жизни.

– Я думаю, что Лео крупно повезло, – заметила я.

– Это в чем же?

– В том, что по крайней мере одному из своих родителей он не безразличен. Это больше, чем получают многие дети.

Следующие два месяца я каждый день занималась с Дином после обеда, пока ребята не прибегали из школы. Используя фонетический метод, я научила его разнообразным буквосочетаниям, и вскоре он уже читал малышам «Мишка, мишка, что ты видишь?» и «Баю-баюшки, луна». Зачастую мужчина сомневался в своих силах, но я заставляла его учиться дальше, вселяя уверенность искренними похвалами, когда он справлялся с очередным сложным заданием.

Я возвращалась из приюта после ужина и отправлялась на долгую пробежку. Сентябрь сменился октябрем, я одевалась теплее и продолжала бегать. Однажды в ноябре мы с Бо остановились у почтового ящика, чтобы достать почту. Я вытащила несколько счетов, журнал и увидела это. Обычный конверт с именем и адресом Ти-Джея в правом верхнем углу.

Я взлетела по ступенькам и открыла дверь в квартиру, одновременно отстегивая поводок Бо. Распечатав конверт и прочитав записку, я разревелась.

* * *

– Отопри чертову дверь, Анна, я знаю, что ты там! – кричала Сара.

Я лежала на диване и таращилась в потолок. Последние двадцать четыре часа я не отвечала на звонки и сообщения Сары, и вот – принесла же нелегкая — она заявилась лично.

Я открыла дверь. Сара ворвалась и встала посреди гостиной, но я безразлично обошла сестру и вернулась на диван.

– Ну, по крайней мере, я убедилась, что ты жива, – сказала она, нависая надо мной. Внимательно оглядела меня, задержав взгляд на всклокоченных волосах и на мятой пижаме. – Выглядишь дерьмово. Ты вообще душ сегодня принимала? А вчера?

– Ох, Сара, я могу обходиться без душа намного дольше. – Я укрыла ноги флисовым пледом, а Бо положил голову мне на колени.

– Когда ты в последний раз ходила в приют?

– Несколько дней назад, – пробормотала я. – Сказала Генри, что заболела.

Сестра села рядом.

– Анна, поговори со мной. Что случилось?

Я пошла на кухню и вернулась с конвертом. Протянув письмо Саре, объяснила:

– Пару дней назад нашла это в почтовом ящике. Оно от Ти-Джея.

Она открыла конверт и вытащила оттуда визитку банка спермы. Под номером телефона было написано: «Я обо всем договорился».

– Не понимаю, – озадачилась Сара.

– Посмотри на оборотную сторону.

Она перевернула визитку. Там было нацарапано: «На случай, если ты никогда его не встретишь».

– О, Анна, – сказала сестра. Она обняла меня и прижимала к груди, пока я плакала.

Сара уговорила меня принять душ, а сама приготовила ужин. Я прошлепала назад в гостиную с зачесанными назад мокрыми волосами в чистых пижамных брюках из фланели и футболке.

– Полегчало? – спросила Сара.

– Угу. – Я села на диван и натянула шерстяные носки. Сестра вручила мне бокал красного вина.

– Я заказала китайскую еду, – сообщила она. – Разносчик придет с минуты на минуту.

– Хорошо, спасибо. – Я отхлебнула вина и поставила бокал на стол.

Сара села бок о бок.

– Довольно щедро со стороны Ти-Джея.

– Да. – На глаза вновь навернулись слезы и потекли по щекам. Я вытерла их тыльной стороной ладони. – Но я никогда не смогу держать на руках ребенка с его глазами или его улыбкой, если у меня не будет самого Ти-Джея. – Я подняла бокал и выпила еще вина. – Джон бы никогда не поступил так великодушно.

Сара промокнула слезу на моей щеке.

– Потому что Джон – натуральный козел.

– Утром я вернусь в приют. На меня просто эмоции накатили.

– Все нормально, бывает.

– Я никогда не любила Джона так, как Ти-Джея.

– Понимаю.

* * *

Я втащила рождественскую елку по лестнице и втолкнула ее в дверь своей квартиры. Когда ритуал украшения был завершен, первая за четыре года собственная елка сверкала блестящими игрушками и мерцала огоньками гирлянд. Мы с Бо часами лежали под ней, слушая рождественские песни.

А еще я помогла Генри нарядить елку в приюте. Дети тоже приняли в этом активное участие, развешивая по ветвям снежинки, собственноручно склеенные из картона и фольги.

Дин получил подарок преждевременно. Он заполнил заявление о приеме на работу в ресторанчике по соседству, и две недели назад его наняли. Теперь ему не составляло труда читать приносимые официантами бланки заказов, и он ловко жонглировал тарелками, снискав репутацию трудяги. С первой зарплаты Дин внес первый взнос за меблированную квартиру. Я поставила подпись поручителя на ипотечном договоре и оплатила жилье Дина на год вперед. Он не хотел брать деньги, но я убедила его согласиться ради Лео.

– Когда-нибудь вернешь мне долг, Дин.

– Обязательно, – пообещал он, обнимая меня. – Спасибо, Анна.

Канун Рождества я провела с Дэвидом, Сарой и племянниками. Джо и Хлоя развернули подарки, раскидав повсюду оберточную бумагу, и весь следующий час мы собирали игрушки и устанавливали батарейки. Дэвид так долго играл на приставке «плей стейшн», которую я подарила Джо, что Сара пригрозила отключить ее.

– Что такого чудесного в этих видеоиграх, что мужчины снова превращаются в мальчишек? – спросила она.