На парусах мечты
Шрифт:
Глава 4
Попутный ветер надувал паруса, украшенные восьмиконечным крестом, и корабль «Святой Иуда» быстро скользил по гладкой поверхности моря.
Сидя в уголке палубы, защищенном от палящих лучей солнца, Корделия с восхищением наблюдала за слаженной работой команды.
Матросы, словно обезьянки, ловко взбирались по вантам, закрепляя или убирая паруса, направление которых часто менялось в зависимости от направления и силы ветра, а с капитанского мостика, где стоял Марк Стэнтон, то и дело раздавались
Она не ожидала, что корабль окажется таким большим, поскольку он принадлежал частному лицу, но как только очутилась на его борту, то сразу поняла, что это самый настоящий военный корабль.
Корделия с интересом слушала Марка, объяснявшего Дэвиду, почему в начале столетия Орден решил переоснастить свой флот и изменить свою политику на море.
— Ударную силу флота до начала века составляли весельные галеры, паруса на которых использовались лишь при попутном ветре. Их заменили на парусные суда, обладавшие большей скоростью и маневренностью.
— И такая замена оправдалась? — спросил Дэвид.
— Да. Того же типа военные корабли использовали многие морские державы Европы и, конечно же, пираты, — ответил Марк.
Дэвид взглянул на ряд пушек вдоль борта и с сомнением спросил:
— Наверняка с такими пушками не удастся устоять против новых кораблей французов?
— Верно, — согласился Марк, — но с их помощью мы легко побеждаем большинство кораблей, с которыми приходится сталкиваться.
Марк посмотрел на снующих по палубе матросов и продолжал:
— Мальтийские канониры считаются лучшими в мире, и главным образом благодаря им корабли Ордена одерживают победы в морских стычках — Хотелось бы мне посмотреть на них в деле, — сказал Дэвид, и его глаза загорелись.
— Такая возможность скоро тебе представится, — ответил Марк Стэнтон, — и тогда увидишь, как они с первого, редко со второго раза сбивают мачты противника.
После этого разговора Дэвид до вечера обсуждал с Людвигом фон Вютенштайном известные морские сражения, особенно сражение с участием Жака де Шамбрайя, опытнейшего капитана Ордена, во время которого за два с половиной часа было сделано триста двадцать восемь пушечных залпов.
— За один год, — восторженно сообщил Дэвид, — он захватил шесть кораблей корсаров и восемьсот рабов!
Корделию не удивило, что даже одного дня пребывания в море хватило, чтобы Дэвид не переставая говорил о планах приобретения собственного корабля.
Сидя под навесом, Корделия увидела спешившего к ней Дэвида. Не успев сесть рядом с ней, он горячо заговорил:
— Я обязательно должен иметь свой корабль, Корделия, и не желаю ждать для этого несколько лет, как советует мне Марк.
— Его совет разумен, — ответила Корделия. — Прежде чем стать настоящим «морским волком», тебе все равно придется участвовать в четырех «караванах».
— Если ты думаешь, что я буду ждать, когда мне исполнится двадцать четыре года, — воскликнул Дэвид, — то глубоко ошибаешься! В октябре
Корделия молчала, понимая, что все ее доводы и возражения будут бессмысленны. Она хорошо изучила характер брата и знала, что, если им овладеет какая-нибудь идея, его уже невозможно будет переубедить.
Девушка знала, что постройка корабля будет стоить очень дорого. Было известно, что личное состояние Дэвида перейдет к Ордену после его смерти, но родственники и попечители надеялись, что, переступив порог совершеннолетия, Дэвид будет осмотрителен в расходах. Они были наслышаны, что многие рыцари Ордена слишком расточительны.
— Конечно, я понимаю, — говорил Дэвид, — что недвижимым имуществом и родовым поместьем я не имею права распоряжаться, но мое личное состояние перейдет ко мне 12 октября, и после этого никто не запретит мне пользоваться им по собственному усмотрению.
Он говорил с раздражением, видимо, ожидая от сестры неодобрения, и Корделия, желая успокоить брата, сказала:
— Возражения, которые тебе приходится выслушивать, Дэвид, продиктованы любовью и стремлением оградить от неразумных поступков.
— Не желаю, чтобы меня опекали, как мальчишку, — резко ответил Дэвид. — Людвиг говорит, что Орден очень нуждается в пополнении своей флотилии, потому что его флот не так велик и силен, как британский или французский. Если я построю корабль на собственные средства — это будет заметным вкладом в общее дело.
Корделия вздохнула, чувствуя, что ее увещевания бесполезны.
Она была уверена, что своевольный Дэвид поступит по своему желанию, и единственным человеком, способным повлиять на него и заставить разумно взвесить все «за»и «против», прежде чем принять окончательное решение, был Марк Стэнтон.
Вступив на борт корабля и увидев, какой властью и авторитетом пользовался кузен, Дэвид начал проявлять к нему уважение, которым до сих пор его не удостаивал.
«Сдается мне, — подумала Корделия, — что ко времени прибытия на Мальту брат будет боготворить Марка».
Увлеченная разговором с братом, Корделия не заметила, что Марк покинул капитанский мостик и направился к ним.
Но даже не обернувшись, она почувствовала его присутствие, а затем ощутила прикосновение его руки к своему плечу.
— Все ли хорошо? — спросил он. — Чувствуете себя здесь удобно?
— Замечательно, — ответила Корделия. — Что за чудо плыть в открытом море на таком прекрасном корабле.
По выражению его глаз она поняла, что он был польщен ее словами.
Дэвид вскочил и побежал посмотреть на новые маневры матросов, привлекшие его внимание, а Марк опустился на освободившееся место.
Убедившись, что Дэвид отошел достаточно далеко и не мог ее слышать, она сказала:
— Думаю, тебе известно, что Дэвид решил построить или купить собственный корабль.