На парусах мечты
Шрифт:
Сегодня товары в лавках, когда она смогла спокойно рассмотреть их, выглядели еще разнообразнее и привлекательнее, чем в день ее первого посещения.
Корделия купила небольшой подарок своей хозяйке, оставшейся очень им довольной, старинный меч, рукоятка которого была отделана драгоценными камнями, для Дэвида, надеясь, что он понравится брату.
Глаза у нее разбегались от обилия и многообразия товара, и она долго прикидывала, что бы купить в подарок Марку. Корделия подозревала, что девушкам не принято
В конце концов она пришла к выводу, что Марк может рассердиться на нее за такой поступок. При мысли о Марке на нее снова нахлынули приятные воспоминания о поцелуе, который, как ей казалось, все еще хранили ее губы.
Она многое готова была отдать, чтобы только узнать: а что значил этот поцелуй для Марка Стэнтона?
«Поцелуй только тогда может быть столь прекрасным, когда и мужчина, и женщина испытывают одинаковые чувства».
Совершенно не следующая в любви Корделия тем не менее сердцем почувствовала, что Марк был глубоко взволнован, когда их губы соединились.
«Я люблю его! Я люблю его!»— мысленно повторяла она бессчетное количество раз за день, хотя ей хотелось поделиться этой новостью со всем миром.
После легкого полдника семейство Малдука и Корделия предались традиционной для Среднеземноморья сиесте, когда жизнь в городе замирала и даже пения птиц не было слышно.
Графиня поднялась в свою спальню, но Корделия осталась в гостиной и прилегла на канапе у окна, выходившего в сад.
От полуприкрытых ставен в гостиной царил полумрак и было прохладно.
Прикрыв глаза, она с нежностью думала о Марке, о том, как он красив, как она полюбила его еще до отъезда из Неаполя, в чем не могла теперь не признаться себе.
Но Корделия не сразу поняла, что это была любовь, а его внимание к себе она считала обычными родственными чувствами.
Девушка сердцем и душой потянулась к нему после их ночного разговора в саду британского посольства, когда он с таким пониманием и простотой объяснил все, что приводило ее в смятение.
«Может ли быть на свете человек лучше его?»— спрашивала она себя.
Сильный, мужественный, благородный и одновременно понимающий, нежный, которому невозможно не доверять и отказывать в том, о чем он просил.
Корделия начала молиться за него — прося у господа его скорого и благополучного возвращения, веря, что ее молитва долетит до Марка через пространство моря.
Она представляла, как его корабль под парусами с мальтийским крестом несся по волнам, настигая пиратское судно, которое из-за сломанной мачты не может скрыться от преследователей.
Она была уверена, что, взяв в плен неверных, несмотря на их злодеяния и жестокость, Марк проявит к ним милосердие и доброту, о чем ей рассказывал капеллан.
«Я люблю его… Он настоящий
Мысль о том, что Марк не был связан обетом, радовала ее и в то же время заставляла заливаться краской смущения. Корделия одернула себя за то, что забегает далеко вперед, пусть даже в мыслях.
Неожиданно в соседней комнате раздались чьи-то громкие голоса.
Она услышала взволнованный голос графа, а через минуту дверь в гостиную распахнулась и вошла графиня в сопровождении мужа.
Одного взгляда на лицо хозяйки дома было достаточно, чтобы Корделия в тревоге вскочила с канапе.
— Что случилось? — спросила она.
— Французы! — воскликнула графиня.
Корделия, широко открыв глаза, посмотрела на графа.
— Это правда, леди Корделия, — подтвердил граф. — Неподалеку от острова французский флот.
— Чего им надо на Мальте? — сдавленным голосом спросила Корделия.
— Полагаю, воды, — ответил граф. — Мне сказали, что шлюпка с корабля «Ориент» уже входит в главную гавань! Девушка облегченно вздохнула.
— Это еще не означает, что они намерены захватить остров.
— Да, возможно, — согласился граф, — но, насколько мне известно, на острове объявлена боевая тревога.
— Сейчас же иди и разузнай все, что сможешь, — с мольбой в голосе обратилась графиня к мужу. — Как ты думаешь, это не опасно, если леди Корделия поднимется со мной на крышу посмотреть на корабли?
— Думаю, там вам ничто не угрожает, — ответил граф, — но лучше не выходите на улицу. Наверняка среди простого люда может начаться паника. Многие впадают в истерику от одного упоминания имени Бонапарта.
Граф торопливо вышел, а Корделия подошла к графине.
— Вероятно, я не могу сейчас… увидеться с Дэвидом? — спросила она.
— Объявлена боевая тревога, — ответила графиня. — Всех рыцарей, включая новичков, должно быть, уже отправили на диспозиции.
Девушка вздохнула.
— Мой муж многие годы твердит, что Мальта нуждается в новом оружии. И все это время ничего не делалось. Старое оружие почистят, подкрасят, чтобы оно выглядело как новое, а используют его только для торжественных церемоний.
— В Неаполе ни о чем другом не говорили, как о скорой войне и амбициях Наполеона Бонапарта, — сказала Корделия. — Странно, что рыцари оказались недостаточно подготовленными в такое тревожное время.
— Надо молиться, чтобы им не пришлось воевать, — взволнованно произнесла графиня. — У меня сложилось впечатление, что опытные французские солдаты, одержавшие победу в стольких кампаниях, будут грозным противником для нашей армии.
Когда они поднялись на плоскую крышу дома, Корделия убедилась в правоте слов графини.