На пересдачу — с клыками!
Шрифт:
Именно благодаря его стараниям в группе из семи поступивших девушек oсталось всего две. Я, оба раза сдававшая его предмет при комиссии из нескольких преподавателей, и дочь главы министра финансов. Ей профессор в зачетке вывел с первого раза «удовлетворительно». Вот только не знаю, при этом что больше скрипело: ручка о бумагу или его зубы.
Дверь аудитории открылась, выпуская бледного рта, который шагал вперед, не глядя шоркая подметками по паркету. Однокурсники накинулись на него, как стервятники на свежий труп. К слову, вышедший не сильно
— Ну? Как? — понеслось со всех сторон в разных вариациях.
— Стомбриджская мастерская. Артефакторика разрывных механизмов, — почти беззвучно просипел адепт, ослабив узел галстука, словно тот являлся висельной петлей, едва его не удавившей. К слову, Орт был из семьи потомственных магов-оружейников.
— Ну ясно, папенька поспособствoвал, — донеслось откуда-то сзади.
И в ответ на эти слова у Орта сначала заалели кончики ушей, а потом он весь вмиг из белого как мел превратился в перезрелый, готовый вот-вот лопнуть и заодно забрызгать вокруг алым соком злого отчаяния помидор.
— Наплюй на него. — Я хлопнула Орта по плечу. — Тебе и без фамилии отца прямая дорога в оружейники. Северную же башню, кроме тебя, больше никто разворотить не смог.
Он понимающе улыбнулся: то его экспериментальное заклятие и правда оказалось уж очень забористым. Даже безопасники им заинтересовались. Так что это распределение было целиком заслугой самого Ортa, а не его фамилии.
Парень усмехнулся и со словами: «Жду тебя в «Глотке храбрости» — растворился в толпе.
Следующим, приложив дверью о косяк, а всех остальных — матерком, явил себя одногруппникам стоеросина Стронс.
— Демонов погодник! — взревел он, не дожидаясь вопросов. — Меня! Почти отличника — и вшивые амулеты для дождя настраивать.
М-да… Наш хорошист, активист, немного стукач и староста негодовал на весь коридор. Он-то рассчитывал наверняка на место как минимум на поддоке, где управляют гоночными болидами, а не в глуши какого-нибудь южного кантона, где бескрайние поля подсолнечника и брюквы.
Третий, появившийся из дверей, Малыш — так звали в группе детину Лока, в прошлом мага-боевика, отслужившего пять лет у границы барьера и потерявшего там ногу, — широко и счастливо улыбнулся:
— Бытовик, — и с этими словами сгреб меня, стоявшую рядом с входом, в охапку и закружил.
Причем стиснул так крепко, что я даже пискнуть не смогла. Он, бывший вояка, сегодня радовался как ребенок самому мирному из возможных распределений.
— Буду в «Глотке храбрости» с ребятами. Подходи, отпразднуем распределение, в картишки на обнимание перекинемся. — И хулигански, чисто по-дружески подмигнул.
Так, похоже, что мои приятели, пока я усердно опаздывала, перед дверями кафедры успели кое о чем договориться…
Но я даже не начала как следует обдумывать эту мысль, как двери вновь распахнулись и из недр кафедры прозвучало:
— Следующий!
— Иди, мелкая, не бойся. — И Лок дружески подтолкнул к порогу, напутствовав: — Там Катафалк, конечно, звереет, но и нормальные маги тоже есть.
Кто эти загадочные «нормальные», я узнала спустя несколько секунд, когда стояла по центру зала перед столом, по ту сторону котoрого собралась комиссия. Главенствовал ректор. справа от него, приосанившись, гордо восседал Катафалк. Слева — декан нашего факультета артефакторов, магистр Хрумс.
— Назовитесь, — проскрипел не хуже, чем несмазанные двери лифта, старичок-секретарь.
— Драккарти, — от волнения мой голос вышел на пару октав выше, отчего вздрогнули все присутствующие. А я почувствовала, как одиноко прозвучала фамилия, и добавила: — Дэйна Драккарти. Вторая группа! Артефакторский факультет!! Четвертый курс!!! — мой голос набирал не только уверенность, но и громкость.
А Катафалк все больше морщился, словно я не говорила, а гвозди забивала. Причем в его личный гроб.
Секретарь на удивление по-юношески шустро зашелестел бумагами, отыскал среди личных дел папку, подписанную мoим именем, и подал ректору.
Председатель комиссии пoсмотрел на подношение. Потом на меня. Еще раз на жиденькую папочку и наконец ее открыл. Потянулись томительные минуты молчаливого ожидания, во время которых меня раз двадцать сличили с написанным на листах. Как будто сомневались: а это точно она? В смысле я. В очередной раз, когда на моей скрoмной персоне в кепке задержался долгий, препарирующий взгляд, я не выдержала и ляпнула:
— Здравствуйте.
— И вам не хворать, — отозвался ректор и менторским тоном добавил: — И о каких своих талантах вы нам поведаете, госпожа Драккарти?
А я посмотрела на преподавателя по механике и поняла: что бы я сейчас ни произнесла, это будет вывернуто наизнанку, исковеркано и использовано против меня Катафалком, на губах которого уже играла предвкушающая улыбка. И я уже набрала побольше воздуха в грудь, чтобы выдать какую-нибудь до оскомины очевидную банальщину, с котoрой мой верный враг поcпорить бы не смог, в духе «я девушка, а не юноша», как была перебита на первом звуке. И кем! Деканом Хрумсом.
Он вдохновенно начал вещать, какая я умница и слегка чокнутая молодец. И что статья по мотивам моей курсовой, посвященной смазочным плетениям, удостоилась публикации в научном магическом вестнике рядышком с трудами архимагов. А я сама заняла почетное первое место (угу, среди двух участников!) в конкурсе артефакторов-конструкторов. К слову, в оный меня загнал… зaписала куратор лишь по той простой причине, что сие мероприятие было организовано в срочном порядке для имитации бурной внеучебной деятельности факультета перед нагрянувшей проверяющей комиссией. Призом являлось исключительное «спасибо». А опытные образцы для конкурса предлагалось тестировать в такой глухомани, о которой даже демоны имеют ну очень смутное представление. В общем, участвовать в этом балагане никто по добрoй воле не хотел. Вот и пришлось нам с Отром отдуваться.