На подсосе

Мур Кристофер

Она слышала, как Эбби внизу запирает пожарную дверь — значит, у них есть несколько секунд наедине.

— Слушай, ну ты ж не хочешь, чтобы я сказала ей, что ты просто оранжевый долбоеб?

— Нет, наверное. Эгей…

— Она зовет тебя Хлад?

— Я не мог ей представиться «Томми». Я ее темный владыка. Твоего темного владыку не могут звать Томми. В «Хладе» чувствуется какая-то сила.

— И промозглость.

— Ну, промозглость тоже до кучи.

Вошла Эбби — она вспотела и отдувалась. Тушь текла двумя струйками у нее по щекам.

— Мы

его не нашли. Клянусь, он был мертвый. От него так пахло.

— У тебя что-то к мертвым? — осведомилась Джоди, голосом крутого парня. — Хочешь сказать, что с мертвыми что-то не так? Ты это утверждаешь? Ты имеешь в виду, что сама чем-то лучше мертвых — ты об этом, что ли?

Эбби спряталась за спину Томми и выглянула оттуда. Девчонка еще не отошла от гонки за Томми, а теперь еще и боялась.

— Нет, госпожа, я считаю, что неживущие — очень клевые. Я вся целиком за мертвых людей. У меня даже есть такая футболка — «Ебу мертвых». Завтра могу надеть, если вам угодно. Я не в том смысле…

— Все в порядке, Эбби, — отмахнулась от нее Джоди. — Я тебе просто мозги трахаю.

— Джоди! — укоризненно произнес Томми. — Не пугай клеврета.

— Извини, — сказала Джоди и еще раз подумала, что она все-таки, должно быть, — воплощение зла. — Так что у нас с новой квартирой? Вы ее посмотрели?

— Мы пробежали мимо. Это несколько домов отсюда. Даже улицу переходить не надо.

— Считаешь, этого хватит? Там нас не найдут?

— Ну, по крайней мере, они не найдут нас здесь. По-моему, никто не подумает, что мы переселились в соседний дом. Они решат, что мы хотя б из города уехали. Какой идиот станет переселяться по соседству? Блестяще.

— Ну и переезжать легко, — сказала Джоди. — Вам, ребята, и грузовик не понадобится.

— Вам, ребята?

— Ну мне ж надо найти Уильяма, а ты не очень можешь бегать по округе, пока линька не сойдет. Эбби, у тебя хватит макияжа, чтобы ему лицо и руки загримировать?

— Тонна, — ответила та и показала свою почтарскую сумку. — Только я недолго помогать могу. Мне домой надо.

— Зачем? — спросил Томми. — Нам потребны твои услуги. — Он намеревался произнести это изощренно и по-европейски, но прозвучало лишь сладострастно.

— Он имеет в виду — с переездом, — уточнила Джоди. — Прочие услуги ему оказываю я.

— Я не могу, — сказала Эбби. — У моей сестры вши.

* * *

— Ну что, — сказала Эбби. — Графиня какая-то сука.

— Нет, она просто темное исчадье невыразимого зла, — сказал Томми. Он нес на спине футон, а Эбби шла за ним с лампой в одной руке и блендером в другой. — В приятном смысле, — добавил он, решив, что, вполне возможно, уже произвел на Эбби достаточно впечатления.

Хотя вечер был еще ранний и сравнительно необычно было видеть на улице парня с футоном, за которым идет готическая девочка с лампой и блендером, необычно это было ровно настолько, что люди бы глупо себя чувствовали, спрашивая, что тут происходит. Вдруг им ответят, что это современные танцы, уличный перформанс или кто-то грабит квартиру? Сан-Франциско — город изощренных, и, за исключением бездомного, который вслух отметил фуфловость декора в стиле «Импорта с Пирса 1», половину мебели и одежды они переместили без лишних замечаний.

— Вам нужно питаться? — спросила Эбби, когда они вернулись в старую студию. Они стояли в большой комнате, где осталось мало что, за исключением книжных стеллажей и трех бронзовых статуй.

— Чего? — ответил Томми.

— Мне кажется, вам нужно питаться, — сказала Эбби, откидывая капюшон и предлагая свою шею. — А мне пора идти. Мне нужно в «Уолгринз» и на автобус домой успеть, пока у родительского блока не разовьется критицизм. Так что валяйте. Я готова. — Она закрыла глаза и часто задышала, словно готовясь пережить боль. — Берите меня, Хлад. Я готова.

— Правда? — спросил Томми.

Эбби открыла один глаз.

— Ну да.

— Ты уверена? — Томми никогда раньше не кусал чужих женщин. Не называется ли это «ходить налево»? А если весь секс этого дела встанет на дыбы, как было с Джоди? Такая активность способна прикончить нормальную человеческую женщину, а кроме того, он был вполне уверен, что Джоди такого не одобрит. — Ну, может, чуточку из запястья.

Эбби открыла оба глаза и закатала рукав.

— Разумеется, чтобы не оставлять отметину носферату. — Это слово она прошипела: нассс-ссссс-фи-ра-ту. Будто говорила по-змеиному.

— О, никаких отметин не останется, — сказал Томми. — Заживет мгновенно. — Он уже чуял, как в нем подымается голод, клыки давили и раздвигали нёбо.

— Правда?

— Ну еще бы, Джоди меня каждую ночь кусала, пока я не превратился, а в магазе никто ни разу не заметил.

— В магазе?

Ой.

— Въ «Лабазъ дръвнъй овсянкi i пiявокъ», гдъ я работалъ — въ стародавнiя днi.

— А я думала, вы владыка.

— Ну-у… да, владыка, разумеется, владел лабазом — и крепостными кое-какими, кухарками там… Кухарок мне вечно не хватало — но и в лабазе смену-другую трудился, не брезговал. Ну, там — помочь овсянку размешивать, пиявок инвентаризовать. Крепостные же крадут без зазрения совести, за ними глаз да глаз нужен. Ну, хватит о делах, давай уже кормиться.

Он взял ее за руку, поднес запястье к губам — и остановился. Она смотрела на него, как бы вздев одну бровь, и в брови этой было серебряное колечко, отчего она смотрелась еще недоверчивее обычной брови.

Томми выронил ее руку.

— Знаешь, может, тебе и впрямь лучше домой, покуда ни в какие неприятности не попала. Я бы не хотел, чтоб моему клеврету объявили комендантский час.

Эбби заметно оскорбилась.

— Но Владыка Хлад, неужто я вас оскорбила? Неужто я недостойна?

— Ты смотрела на меня так, будто считала, что я тебе мозги ебу, — сказал Томми.